Черная Молния

— Что? — он опять оторвался от мыслей о Насте. — Что, сестренка?

— А я знаю, кто Черная Молния.

Танечка еще раньше, чем начала говорить, умела ошарашивать взрослых неожиданными открытиями. Родные привыкли относиться к ней всерьез. Глядя в удивленные глаза брата, Танька вся просияла, но тянула время.

«Ну неужели именно она первая догадалась? — не знал грустить или смеяться Дима. — Во дает, мелкая! Все замечает!»

— Кто? — не выдержав, спросил он.

— Это наш папа, — негромко ответила Таня. — Я знаю. Больше никто так не может.

Дмитрий не знал, что ответить, заныло сердце. Так и не найдя, что сказать, боясь показать подступившие к глазам слезы, он только ласково щелкнул сестренку по носу и улыбнулся. Она будто все поняла: обняла, прижалась ненадолго и вышла из комнаты.

«Ну вот, теперь у нас есть общий секрет. Потому что ты совершенно права, Танька, тебя не обманешь, — понял Дима. — Так и есть. Я ведь только делаю то, что хотел бы сделать отец. А зачем еще нужны сыновья? Надеюсь, ты простил меня, папа. И… Тебе бы понравилась Настя».

Глава семнадцатая СОКРОВИЩЕ

Букета Макс так и не дождался. С другой стороны, и денег с него не взяли, которых под Новый год так не хватало даже ему. Поэтому, неплохо выспавшись, Макс пришел к закономерному выводу, что цветы в отношениях с девушками не главное. Утром они, как обычно, сидели на занятиях вместе с Настей.

Девушка поглядывала на него как-то по-особенному. Он сперва даже испугался, тем более что Настя молчала. Но уже после первой пары она не выдержала и сказала ему на самое ухо:

— Спасибо!

— За что? — искренне удивился Макс.

Настя нахмурилась и вернулась к конспектам. Поразмыслив, молодой человек решил пока на нее с расспросами не наседать — девушки болтливы, Настя и сама расскажет, в чем дело. Заскучав от лекций, он достал из рюкзака глянцевый журнал и лениво перелистывал страницы до конца занятий.

В коридор они вышли вместе. Настя, увидев разворот с фотографией Черной Молнии, пристально посмотрела на Макса.

— Вот пишут… — Он помахал журналом. — Пишут, что один популярный певец предлагает владельцу Черной Молнии обменять ее на свой «Бентли». Или готов получить такую же машину, как Черная Молния. А одна… — Он перечитал и хихикнул. — Одна светская львица хочет, чтобы Черная Молния спасла ее от одиночества. Во маразм, а?

— А она хочет машину или водителя? — хмыкнула Настя.

— А фиг ее знает. Все с ума посходили по этой Черной Молнии, да?

Настя резко остановилась и выхватила у Макса журнал.

— Макс… Ты ничего не хочешь мне сказать?

«Вот так штучка! — ошалело подумал Макс, чувствуя, что краснеет. — Я тут думаю, как ей сказать, а ей и ждать надоело?»

— Я… Я давно хотел… Но все как-то…

— Макс, мне можно доверять! — настойчиво сказала Настя.

— Просто, понимаешь… — Макс и правда смутился. Как-то раньше об этом разговора ни с кем не заходило… Да он толком и не знал, любит ли Настю. — Я никогда никому этого прежде не говорил.

— Я понимаю, — очень серьезно кивнула Настя. — Это опасно.

Макс помотал головой, будто разгоняя туман в мозгах. Так оно и было.

— Нет… Ну, почему опасно?

— А тебе нельзя? — продолжала напирать Настя.

— Можно, — признался Макс, будто следователю. — Можно, но… Подожди. Просто мне нужно подобрать правильные слова.

— Макс, ты такой… — Настя тоже никак не могла подобрать слов и не обращала внимания на вытаращенные глаза Макса. — Ты же мне, наверное жизнь спас! А сам ведешь себя так, будто ничего не произошло! Ты — благородный!

— Я?! — едва не подавился Макс.

— Я знаю, кто ты.

— Кто? — ему и правда стало безумно интересно.

— Ты… — Настя перешла на шепот и приблизила губы. — Ты — Черная Молния.

— Только ты никому об этом не говори… — прошептал Макс в ответ, даже не понимая, что несет. Ее губы были совсем рядом, он подался вперед. — Никому…

Он взял ее за руку. Вот, сейчас… Кто-то распахнул дверь в кабинет, и оттуда раздался громкий голос из работающего телевизора:

— …Прямо сейчас: очередное чрезвычайное происшествие в Москве!

— Тебе, наверное, нужно идти? — Настя чуть отодвинулась, свела брови. — Слышишь?

— Куда идти? — Макс все тянулся к ней.

— …Да-а-а, жителям Тверской площади не повезло! — продолжил тележурналист, окончательно разрушая момент. — Гордость столицы, двадцатипятиметровая красавица — новогодняя елка, установленная напротив здания городской мэрии, потеряла устойчивость и накренилась. Крайне высока вероятность падения ели. Ситуация настолько напряженная, что власти обсуждают возможность эвакуации жильцов двух соседних домов.

— Как? — спросила Настя. — Ты что, не поможешь?

— Ах да! — немного саркастически отреагировал Макс. — Да, конечно! Пойду все исправлю!

Провожая глазами раздраженно шагающего по коридору Макса, Настя пожала плечами. Странный он какой-то. Разве добрые дела — не прежде всего?

* * *

В этот день приморозило, и репортер с Тверской площади стоял в кадре в меховой шапке. Изо рта его валил пар, нос покраснел, но журналист счастливо улыбался. Маленькое чудо снова произошло.