Черная неделя Ивана Петровича

Макар Викентьевич сидел за большим письменным столом, вперясь безразличным демонически-темным взором в окно. У противоположной стены на полумягком стуле с инвентарной бирочкой помещался гражданин, мнущий длинными пальцами кожаную кепку, в таком же, как и кепка, кожаном пальто. Всем своим видом гражданин выражал вежливое недоумение по поводу своего пребывания в столь странном месте. Живые зеленоватые глаза его неторопливо изучали странное место - сантиметр за сантиметром, высокий лоб с залысинами излучал спокойствие, и только в почти вертикальных морщинках около губ пряталась ирония. На Ивана Петровича он едва обратил внимание, возможно расценил его как случайного визитера.

"А ведь ты обречен,- подумал Иван Петрович.- Вот сидишь, играешь в невозмутимость, а между тем, обречен".

И в трудно передаваемых образах он ощутил радость, что не находится на месте зеленоглазой кожанки.

Фросин сухо поздоровался и указал Крабову на стул рядом с собой.

- Вы извините, Иван Петрович,- сказал он,- извините, что я напрямую созвонился. Сегодня удобней всего получается.

- Ничего, ничего, все в порядке,- заверил Крабов и тут же принял жесткий сигнал:

Надо тебе время дать - за коньячком побегать. Будешь знать, как трепаться...

- Значит так, гражданин Пыпин,- отчеканил следователь,- сейчас Иван Петрович задаст вам несколько вопросов, и мы зафиксируем ваши ответы на магнитофон. Помните о смягчающих обстоятельствах.

Гражданин Пыпин понимающе ухмыльнулся, а Иван Петрович принял от Фросина новую радиограмму:

Я тебя документально вперед ногами вынесу, хвастунишка несчастный, и пленочку в субботу у Ломацких прокручу. Тебя этот Пыпин за пояс засунет и ушами твоими нос утрет. Тоже мне, король преферансный выискался. Только б Галка по своей дурной привычке не позвонила и настроение не испортила...

Галка, или Галина Семеновна, супруга Фросина, была знакома Крабову по двум-трем вечеринкам у Ломацких, но более всего пользовалась известностью в ином отношении - очень часто угадывала она кульминационные моменты допросов и именно в эти моменты звонила, выдвигая очередное безумное предложение, скажем, захватить преступничка и через полчаса явиться с ним в кафе, или что-нибудь в этом роде.

И сразу же Иван Петрович принял параллельное сообщение, почти наложившееся на предыдущее:

Что за тип? На начальника не похож, начальнику свое кресло предлагают. На обычного свидетеля тоже не похож - таких сразу представлять положено. А может, этот... тайный агент, может, на хвост мне повесили, а он на Ваську вывел? Спокойно, спокойно, и главное - не спешить...

"Ага, Васька!" - отметил про себя Иван Петрович и даже удивился, до чего просто начнет разматываться веревочка, которой сколько ни виться...

- Гражданин Пыпин,- начал он солидным и, как ему казалось, совершенно следовательским голосом,- что вы хотите рассказать о своем знакомом по имени Вася?

Краем глаза Крабов тут же отметил, что Макар Викентьевич вздрогнул от удивления, а гражданин Пыпин, которому он старался смотреть прямо в зеленоватые зрачки, изменился в лице.

- Нич-чего,- пробормотал Пыпин,- совсем ничего, не знаю никакого Васю.

Но в мозг Ивана Петровича уже вливалась пенистая волна правдивой информации:

Попался, идиот, влип, как последний урка. Ведь знал же, что с этим Васькой залечу когда-нибудь. Пронюхали, гады, догадались. Все. Каюк! Про Ваську молчать буду, ни звука про Ваську. Пусть сами берут его, и икону пусть у него берут, а я знать ничего не знаю, я даже могу опознать Ваську по шраму на носу. Скажу, что он мне и загнал те шесть икон, пусть докажут...

- Неужели вы ничегошеньки не знаете о Васе со шрамом на носу? переспросил Крабов.- И адрес его не помните?

Две встречные волны хлынули в Ивана Петровича:

Чего этот Шерлок Холмс выпендривается? Какой Вася?..

Еще бы не помню! Попробовал бы я забыть домик на Сливянке, спрятав там все свое состояние!..

Надо кончать - от начальства влетит, пожалуется Пыпин на привлечение посторонних...

- Да не знаю, ей-богу, ничего я не знаю, вот поверьте,- умоляющим голосом заныл Пыпин, и Иван Петрович подумал, что неплохо было бы легким ударом по темечку отключить Фросину его болтливое сознание.

- Вы не знаете Васю со Сливянки? - спросил он Пыпина, разыгрывая максимальное удивление.- И не можете назвать нам его точный адрес?

Могу... Подрубенская, 18-23, могу, но не хочу. Не был я там, и точка. Кто меня видел? А никто! Никто из посторонних. Так что, не дури ты мне голову, утка ментовская...

- Да о каком Васе вы меня спрашиваете? - вслух произнес Пыпин.- Не припомню я таких знакомых...

- И куда икону на Подрубенской прятали, тоже не припоминаете? спросил Крабов, победительно поглядывая на Фросина и одновременно соображая, в каком смысле его обозвали уткой - в медицинском или в охотничьем.

Судя по всему, у Макара Викентьевича добровольно отключилось мышление - его мозг не выдавал ни единого сигнала.

Чтоб ты сгорел! Ничего вы тут не знаете. Васька сам все прячет в тайник за батареей. Но Подрубенскую все-таки засветили. Крышка Василию, вечная память. Пусть один горит...