Черная невеста

Леди Кессиди лениво встала с места и, проходя мимо Флоренс, почти ласково погладила ее по голове.

– Сегодня пойдешь с нами на прогулку в парк, – проворковала она. – Можешь начинать собираться. А я пока поговорю с Оливером.

Глава 3

Ронан ожидал подвоха. Конечно, ведь когда Эдвард Милле о чем-то его просил вот так, в курительной комнате или за ужином в клубе, это означало, что все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Дела у Эдварда всегда были деликатные – настолько, что он старался не посвящать в них лишних людей. Такие дела и составляли его работу, карьеру, которой Эдвард дорожил.

Любой юноша, занимающий в мире логресской аристократии то же место, что юноша из семьи Милле, мог позволить себе нескончаемую праздность и беспечность. Их жизнь составляли званые ужины, балы, скачки, вечерние посиделки в клубах, породистые собаки и не менее породистые содержанки, оперы, театр, охота, путешествия, игра в науку – какая там наука, думал Ронан Макаллан, если от любой трудности эти сопляки бежали к мамкиной юбке и делали вид, что профессора слишком многое от них требуют? Истинный сын Эйдина, он смотрел на изнеженных детей Логресса с долей презрения. Но не на Эдварда.

Эдвард прятал за показной беспечностью железную волю и выгрызал себе место под солнцем яростно и жестоко. Отец Ронана поначалу считал, что дружба с герцогским отпрыском ни к чему хорошему его собственного сына не приведет, только испортит, как и служба в столице, но после личного знакомства с Эдвардом мнение свое поменял.

– Ему нужно было родиться в Эйдине, – сказал Алек Макаллан и в тот же вечер напоил Эдварда торфяным виски.

Было это очередным испытанием для логресца или признанием его за своего парня, все еще оставалось загадкой, но Ронан с отцом соглашался.

Эдвард Милле служил Альберту, принцу-регенту, своему дальнему родственнику – то ли троюродному кузену, то ли двоюродному племяннику, дьявол этих аристократов разберет. Альберту было двадцать два; власть и право решать за огромную страну, обрастающую колониями, он получил два года назад, когда его мать, королева Альбертина, заболела душевной болезнью: сначала стала забывать имена и даты, а потом вся ее жизнь превратилась в череду повторяющихся дней, тех, в которые она была по-настоящему счастлива. Только они и остались в ее памяти.

Невероятная трагедия, потрясшая весь Логресс и примыкающие к нему герцогства. Кто-то считал это действием злого заклятия – или проклятия, но Ронан знал, что это не так. Однажды по просьбе Эдварда он провел с Ее Величеством несколько часов. Королева играла на арфе – восхитительно играла, надо сказать, болезнь не отобрала у нее ни беглости пальцев, ни прекрасного слуха, ни чувства ритма, а Ронан слушал и наблюдал, рассматривая мир вокруг королевы и ее саму тем особым зрением, которым обладают Черные ловцы. Никаких проклятий на Альбертине не было, ни следа запрещенной магии, да и магия незапрещенная королевы едва касалась.

С этой точки зрения она была чиста, так он и сказал Эдварду и господам, которых Эдвард собрал ради отчета. Это и было одно из его деликатных дел. Наверное, самое деликатное из всех возможных.

Злые чары можно было снять, распутать клубок проклятия, найти виновного и покарать. С душевным недугом оказалось сложнее: никто не знал, что делать с ним. Ни магия, разрешенная в Логрессе, ни наука, которая стремительно развивалась, ничто не могло гарантированно справиться с тем, что медленно разрушало сознание леди Альбертины. Болезнь превращала молодую еще женщину, красивую, бесконечно талантливую и мудрую, как полагается быть истинной королеве, в безвольную улыбчивую куклу, сонную, как старушка, дремлющая у камина в гостиной.

До тех пор, пока ее дрема не превратится в вечный сон.

Душевные недуги лечили льдом и ментальной магией, порошками, снижающими агрессию у буйных, и еще много чем, но все эти унизительные процедуры и средства не обещали полного восстановления – и никто не собирался королеву им подвергать.

Принц-регент, Малыш Альберт, как назвали его за глаза, был, конечно, в ужасе – и за мать, и потому что на его юношеские плечи легла непомерная ответственность. Эдвард говорил, что, если бы они все вовремя не спохватились и не взяли все в свои руки, возможно, в Логрессе случился бы государственный переворот – и вряд ли мягкий и спокойный. Альберту нужны были те, кто помог бы ему не потерять ни корону, ни голову, на которую эта корона надета, пока сам он не научится защищать свое и себя.

Сейчас все шло неплохо. Принц не так давно взял в жены прелестную Элизабету, принцессу Мировера, столько же добрую и милую, сколько недалекую. Вместе с ней ко двору прибыли фрейлины, врач и нянька.

Все это почти не касалось Ронана. К счастью. До этого момента.