Чёрная орхидея

Девушка на сцене продолжает извиваться и стонать. Громче и чаще. Ведь окружающие брюнетку мужчины ласкают податливое тело более откровенно, очевидно, решив поиметь ее всеми возможными способами.

Эта картинка буквально застывает в моей памяти, когда я закрываю глаза, потому что визуализация совершенно излишня. Ощущений и без того хватает с избытком. Тем более, что они становятся еще ярче и острее вместе с первым шлепком, разбавляющим былые прикосновения Маркуса.

- Например, так? - продолжает ласкать и нашептывать мой персональный искуситель.

Я же выгибаюсь в спине и подаюсь немного назад, желая, чтобы новые прикосновения его пальцев затмили чувство небольшого жжения. И получаю новые удары по ягодицам. Вместе с первым проникновением.

Контраст нежности и жестокости я испытываю не впервой. Но от того он не становится менее ошеломляющим. Или менее желанным.

Да, будь я проклята, мне на самом деле это нравится!

Мужчина растягивает меня изнутри, снова ласкает. Так неимоверно долго и медленно, что я теряю счет времени и ощущения пространства. Постепенно во всем мире вообще не остается ничего, кроме происходящего прямо здесь и сейчас, со мной и Маркусом. И все, что остается действительно значимым - отчаянно желаемое освобождение. Плевать даже, если свидетелем оного станут несколько десятков незнакомцев, которым не впервой наблюдать нечто подобное. Наверное, благодаря последнему я и не в силах сдержать разочарованный стон, когда все внезапно прекращается.

- Поднимайся, цветочек. Нам пора уходить, - доносится будто издалека голос Маркуса, а сам мужчина поправляет мою одежду и помогает подняться на ноги все в той же кромешной темноте, витающей вокруг нас.

А я готова расплакаться от той уязвимости, которая моментально воцаряется в моей душе и пропитывает сердце ядовитой червоточиной. Ведь англичанин, по сути, своими действиями заставляет признать то, насколько я могу в нем нуждаться, а затем просто-напросто бросает у самого края этой пропасти!

Глубокий вдох. Плавный выдох.

Ты забылась, Станислава.

Вот что бывает, когда забываешься…

ГЛАВА 10

ГЛАВА 10

Свет в фойе заведения оказывается слишком ярким. А может просто-напросто это мои чувства настолько обострены, что я воспринимаю окружающее подобным образом. Вокруг все та же эклектичная мрачность, а вот персонал клуба - только мужской контингент приблизительно тридцати-сорока лет, все как один одеты в черные смокинги на идеально белоснежные рубашки.

Маркус подводит меня к одному из огромных зеркал, замурованных в бетон от пола до самого потолка, и сам становится за моей спиной. Прежде, чем заговорить, он запускает руку в карман пиджака и достает оттуда бархатный футляр величиной с ладонь.

- Хочу, чтобы ты надела это, - звучит от мужчины совсем не просьбой - очередным приказом.

Англичанин вкладывает в мою руку коробочку с неизвестным содержимым и приподнимает бровь в демонстративном ожидании. Мне же ничего не остается, как открыть крышку... В этот момент я ненадолго “зависаю”. Серьги-подвески с алмазной россыпью, обрамляющей огромные сапфиры глубокого синего цвета, выглядят невообразимо дорого. И столь же тяжелы, как и та примерная сумма, которая приходит мне на ум при виде украшений.

- Снимешь после того, как вернемся в поместье, - дополняет мужчина, как только я надеваю серьги. - А вот это, - делает паузу и вынимает из кармана пиджака еще одну ювелирную вещицу, - я сам сниму, когда посчитаю необходимым.

Проходит пара секунд, а вокруг моей шею застегнуто платиновое колье с бриллиантом на снейке, из двух тонких цепочек, переплетенных вместе. В отличие от серег, это ювелирное изделие почти невесомое, вот только его присутствие ощущается даже сильней, нежели первое. Вообще создается подозрительно нехорошее впечатление, будто бы мне только что ошейник нацепили.

А как иначе интерпретировать сказанное Маркусом?

- Вам очень идет, - доносится вежливое откуда-то справа.

Приходится обернуться, дабы разглядеть обладателя голоса, который уже доводилось слышать. Тому, кто сделал первую ставку за меня на том треклятом аукционе. Он же преимущественно торговался с Маркусом. Тогда я не сумела разглядеть его, но теперь… К нам подходит жилистый темноволосый мужчина в возрасте явно за пятьдесят. На его губах хранится с виду довольно искренняя и доброжелательная улыбка, хотя взгляд карих глаз - ледяной и беспощадный как тот айсберг, потопивший известный лайнер. Судя по тому, что на нем кашемировое пальто цвета мокрый асфальт, он только прибыл. С парадного входа. Не как я.

- Вито Бьянчи, прекрасная леди, - почтительно представляется незнакомец и протягивает мне руку.

Жест совершенно точно предназначен не для рукопожатия, поэтому я перевожу вопросительный взгляд на Маркуса и получаю молчаливое одобрение, прежде чем позволить брюнету проявить такую галантность старых времен, коснувшись моей руки в подобии поцелуя. Заодно вспоминаю о том, что уже слышала это имя. Вчера о нем упоминал сам Маркус в разговоре с одним из своих младших братьев.

- Приятно познакомиться, - отзываюсь, цепляя вежливую улыбку.