Чёрная орхидея

Брюнет не отвечает сразу. Однако мужская ухмылка приобретает брезгливый оттенок. Маркус поднимает голову, задумчиво уставившись на форсунки над нашими головами, а система подачи воды включается буквально через пару секунд. В этот раз напор ощутимо сильнее предыдущих циклов.

- Никакого смысла, цветочек. Это всего лишь боль.

Вот именно!

Это всего лишь боль.

И я способна ее выдержать.

Последнее я повторяю про себя неоднократно. Впервые, когда перестаю видеть лицо Маркуса, закрывая глаза. Немного погодя, пока чувствую холод стали, касающейся кожи в районе шейных позвонков и касание чужих пальцев на своем горле. И еще множество раз, в то время, как острие медицинского ножа оставляет на моем теле десятки кровоточащих полос.

Всего лишь боль.

Жгучая.

Заполняющая рассудок.

Острая.

Выворачиваю нутро.

Ядовитая.

Опутывающая разум беспросветной пеленой отчаяния.

Но всего лишь боль.

- Где чертова флешка?

Не отвечаю. И едва сдерживаю победную улыбку.

Из нас двоих не выдерживает первым - он, не я.

Кто из нас двоих тут действительно страдает психическими расстройствами, учитывая данное… Стараюсь не думать.

Вообще ни о чем.

Это все равно не поможет.

А вот сосредоточиться на том, что я все еще дышу - очень даже полезно.

- Где флешка, мать твою?!

Хирургическая сталь вываливается из мужской ладони. Вода смывает кровавые следы на орудии моей пытки. И я смотрю на потихоньку растворяющиеся алые разводы, а не на того, кто задает один и тот же вопрос с разными интерпретациями. Потому и пропускаю момент, когда остаюсь одна. Лишь слышу, как громыхает железная дверь, после чего подача воды сверху прекращается.

Спустя тысячу сто двадцать три секунды я засыпаю. Банально отключаюсь, на самом деле. Ровно до начала следующего цикла подачи воды. Правда, на этот раз, открыв глаза, ничего не вижу. На мне плотная непроницаемая повязка. Зато слышу удар хлыста. Еще до того, как чувствую на себе его последствия.

Один, другой, третий…

Насчитываю ровно сорок два. Но с моих уст не слетает ни единого звука, пока извращенное глумление не прекращается. Не сдерживаюсь только, когда сильная мужская рука приподнимает за талию, позволяя затянутой петле между моих запястий соскользнуть с крюка, а мне - рухнуть на мокрый бетон. Да и то мой стон слишком тихий, чтобы мог расслышать кто-то еще, помимо меня самой. Впрочем, он далеко не последний. Другие - гораздо громче. Если скальпель и порку я терплю с относительной легкостью, то вот то, что следует за ними после… По моим внутренним подсчетам проходит около двух недель. Я начинаю ненавидеть латте, корицу, яблоки и выпечку. И не помню, остается ли на мне хотя бы один, нетронутый увечьями участок тела.

Спасает только то, что я до сих пор помню зачем это делаю.

Мне, можно сказать, еще повезло. В отличие от других… Тех, чьи контракты проданы на аукционе до меня и вместе со мной. Тех, кто совершенно не подготовлен физически и морально для чего-то подобного - вряд ли хоть одна из девушек проходила специальную подготовку, как было со мной. Тех, кого продают прямо сейчас, в эти самые мгновения, пока я думаю о несправедливости и неравенстве в этом треклятом мире. И будут продавать еще.

К тому же, в любом, даже наполненном самой извращенной жестокостью мире, все рано или поздно заканчивается. Мой случай - не исключение.

- Доброе утро, цветочек, - слышу в очередной раз вкрадчивый голос Маркуса.

Мужчина останавливается рядом с закрывшейся за ним дверью. И скрещивает руки перед собой. В одной из них он держит пистолет. Тот самый “Glock 45”, прицел которого когда-то я направляла на него.

- Начинаю жалеть, что не нажала на курок, пока была такая возможность, - озвучиваю продолжение мысли вслух.

- Учитывая, насколько хорошо ты вела себя в последние дни, я предоставлю тебе такую возможность снова, - невозмутимо отзывается Грин. - Подойди, - дополняет командным тоном.

Поскольку во мне уже нет никаких сил оценивать новый припадок социопатии в находящемся напротив, я просто-напросто выполняю то, что сказано.

- Открывай, - кивает на железное полотно позади себя.

На мгновение я зависаю.

То есть, мне можно выйти?!

Ага… Как же.

- Заперта, - обозначаю очевидный результат своих бессмысленных стараний, после того, как дверь не поддается моим усилиям.

Но ведь Маркус Грин ничего не делает просто так…

- Теперь, когда ты уяснила, что выйти отсюда не сможешь в любом случае, мы можем перейти к дальнейшему, - снисходительно сообщает англичанин. - Держи, - вкладывает в мои руки… пистолет. - В нем всего один патрон, - дополняет в пояснении. - Для тебя, Станислава. Если до сих пор не хочешь дать мне правильный ответ, то только так возможно прекратить все это.