Черная Орхидея

Дома я с удовольствием сварил себе крепкий кофе. Хотелось кричать о своей радости на весь город.... И в то же время я не мог этого сделать. Из всей тематической тусовки меня могла бы понять только прогрессивная Никея. Что до остальных - черный список и почетное место мне было гарантировано. Анубис не станет закрывать глаза на нарушение БДР. Меня не покидало смутное беспокойство от того, что я не совсем правильно истолковал методы Ники, но копать глубже просто не хотел. Да. Не забыть бы ей выставить крутого алкоголя по возвращению.

Вместо благодарности боевой подруге пришлось звонить отцу.

- Выехали? - благодушно осведомился тот. - Слушай, она красивая у тебя. И на Марину чем-то похожа.

- Бзиками своими, - Цинично согласился я.

- Да тебе всегда нравились темноволосые. С детского садика.

Потому что брюнетки - они воительницы по сути своей. Дерзкие, пробивные и в чем-то беспощадные. Но именно таких особенно сладко ломать. Срывать маски холодной неприступности и швырять к своим ногам, оголяя душу.

Я ничего такого не сказал. Вряд ли отец воспринял бы все это адекватно. Только хмыкнул.

- Спасибо, пап.

Отец как-то устало вздохнул.

- А не за что. Это сделка. Ты обкрутил Егорова, и только благодаря этому я смог к нему подступиться. Услуга за услугу.

Это было неприемлемое условие. Этот некоронованный олигарх не подпускал к себе никого, и попытки отца найти подход к большому человеку в городе ничего не дали. Когда Егоров оказался в моем клубе, я выложился на максимум, чтобы приблизить его к себе. Спустя пару недель мы уже как старые добрые друзья совместно отдыхали в русской бане и трещали за жизнь. Мужик он в принципе был неплохой, со своими тараканами, как это часто и бывает у обремененных большой властью индивидуумов. Один из вечеров мне запомнился особенно, когда он, выпив лишнего, чуть заживо не сварил элитную ночную бабочку в парилке. "Это грязь"- со спокойной ухмылкой сообщил он в ответ на мои попытки вмешаться в ситуацию.

К счастью, долго учувствовать в забавах подобного рода мне не пришлось. Теперь Егоров во всю контачил с отцом, под вискарь и просто национальную горилку стряпались договоренности, выигрывались тендеры и капали на счет евро. Я же свою часть работы выполнил, причем без особого напряга.

- Понежнее с ней, что ли... - безразлично посоветовал отец. То ли ему было абсолютно плевать на очередной обьект нездоровой симпатии сына, то ли он свято верил в разумность и адекватность своего ребенка. Непонятно. Какой-то невысказанный совет словно повис в воздухе. Но я не придал этому значения.

- Конечно, пап, я ж не зверь, не парься. Мы уехали. Буду на месте, отзвонюсь.

Кофе я допивал без излишней торопливости. Спустившись и открыв багажник, чтобы погрузить свою сумку, отметил, как нервно задергалась Юля. Позволил себе беспощадную ухмылку, уже особо не парясь, что она это увидит. Рано дергаться, моя сладкая. Рано. Скоро не так задергаешься, пытаясь сбросить мою сеть. Твои нервы начнутся потом. А это так, реакция на стресс.

Меня сейчас даже не удивили откровенно жестокие мысли - эйфория полыхала в крови, а чувство власти и вседозволенности окрыляло похлеще, чем Red Bull. Право на мое милосердие Юлька утратила уже давно - когда тащилась от собственного эгоцентризма и смеялась мне в лицо. Когда вбила себе в голову что я с позиции влюбленного много чего стерплю. Но теперь она с треском проиграла свою партию. В опасной ситуации ее инстинкты вырвались из клетки, а слабая женская сущность, отбросив маску, потянулась в поисках защиты к мужской силе. Ничего экстраординарного, просто память предков. Вот только за право защиты и безопасности придется продать душу дьяволу. Просто так не бывает ничего. Очень скоро она в этом убедится. Наличие Вадима - еще один гвоздь в гроб.

Надо ли говорить, что она не произнесла ни слова, когда я плавно тронулся с места. Просто притихла, бессмысленно разглядывая сцепленные на коленях руки, все так же не решаясь поднять на меня глаза. Наверное, уже сейчас незаметно для себя начала осознавать свое зависимое положение. И даже то, что пути назад не будет. Хотя наверняка пытается убедить себя в том, что это будет просто увеселительный отдых у моря.

Что ж, веселье я как раз мог гарантировать.

Себе.

Мы выехали из города. На горизонте уже заалела полоска рассвета. Юлька еще ни разу не подала голос. Приятно щекочущее нервы напряжение в салоне подогревало эйфорию, и, сполна насладившись полушоковым состоянием зажатой в угол спутницы, я против воли начал что-то напевать себе под нос. Она нервно передернула плечами и робко посмотрела на меня, явно не решаясь о чем-то спросить. Я старательно делал вид, что увлечен дорогой. Намеренно запретил идти навстречу, смакуя все сильнее чужую уязвимость.