Черная Орхидея

       Что-то вырывает меня из задумчивости с резкостью порыва ледяного ветра. Она улыбается сквозь слезы. Сердце пропускает глухой удар. Это неправильно. Так не должно быть. Она должна плакать и дальше. Или сделать то, что я потребовал, и спустя миг после этой капитуляции уснуть в моих руках, пусть потерявшей саму себя, но с чистой душой, на которой я напишу новую историю наших отношений. После этого твои слезы навсегда утратят привкус обреченности. Они будут сладкими, ты их даже не захочешь от меня скрывать. А я, со своей стороны, сделаю все, чтобы рыдания этой ночи стали последними.Ее голова запрокидывается назад, натягивая цепь в моей ладони. Стараюсь не замечать, как от этой улыбки кровь застывает льдом. Рано ей еще кристаллизироваться. Это не конец.

      Она сама произносит слова, которые просто не оставляют мне выбора:  

    - У моральных уродов дочери не рождаются...

       ...Наверное, классика жанра - сомкнуть руки на ее хрупкой шее. Дернуть поводок цепи со всей дури, до хруста шейных позвонков. Разбить эти пухлые губы одним движением руки, смотреть на кровавые слезы этого не знающего тормоза язычка... Стандартная, казалось бы, схема... Мерзкий отрицательный герой при таком ударе по психике должен уложить обидчика на лопатки веерным обстрелом от бедра и сделать потерянное выражение лица... Но меня не бьют эти слова. Совсем-совсем. Потому что это не голливудская кинолента, это жизнь, детка. Тут все по-иному. Плохие мальчики доживают до старости, оставаясь любимчиками фортуны, забывая уже на следующий день о жертвах своего эгоизма. Дети рождаются даже у тиранов-диктаторов, и этих детей любят безмерно, и их жизнь никогда не омрачается расплатой за грехи родителей. И за пределами этого дома я не кидаюсь на молодых и дерзких девчонок с кнутом, мне ничего не стоит провести с ними время и забыть о своем темном вожделении совсем. Не повезло тебе. Думай, почему. Окружающий мир ничего плохого мне пока не сделал.

      - Зачем ты так? - любопытство. Ничего больше. Пожалуй, я проявлю великодушие, дам тебе право вписать разрыв вселенной в общепринятые шаблоны. Так тебе будет легче. Легче считать, что пострадала за дело, а не потому, что я так захотел. Долгожданное логическое пояснение.В ответ молчание. Это твой максимум, ты сказала все, что могла сказать. Сама не знаешь, что сняла с меня отголосок последующей вины и сомнений. Дергаю поводок. Попытка встать с колен пресечена на корню.

       - Ползком, родная. Я не разрешал тебе вставать.

       Запомни это. Последнее свое сопротивление. Последний вопль гордости, который ты завтра забудешь. Я его распылю на микрочастицы... У тебя просто потрясающая воля к жизни. Ты на коленях, но не двигаешься. Рывок поощутимее. Я контролирую, с шеей ничего не случится - но эта имитация тебя не пугает совсем. Хорошо же. Посмотрим, как ты выстоишь следующий раунд, и молись, чтобы он стал последним. Потому что... потому что все, что за гранью, лежит выше уровня моих допустимых воздействий.

       Отбрасываю цепь в сторону. В твоих заплаканных глазах искорка торжества. Наслаждайся секундной победой... Пользуйся тем, что за беспокойство о твоем здоровье, я готов перегрызть себе глотку. Ничего. От того, что тебя ждет, пока еще никто не умер. Она следит за моими действиями из-под полуопущенных ресниц. Смотри, мне не жаль. Совсем легкая цепь, размах, со свистом рассекает воздух. Наверное, моя девочка даже вздрогнула. От этого я хочу ее наказать еще сильнее. Меня можно считать кем угодно, и ожидать тоже, чего угодно, кроме нанесения телесных повреждений и иных действий, несовместимых со здоровьем. Корректирую длину. Классическая фиксация. Было бы интересно заставить тебя стоять на кончиках пальцев, но я помню о твоих проблемах с суставами и судорогами. 

       Стальные браслеты с защелкой на тонкий стержень. Такие не снимешь сама, без помощи тонкой иглы. Подхожу к Юльке. Ее снова начала бить крупная дрожь.

- Руки.

- Я не хочу!

- Напоминаю, у тебя нет выбора.

       Две сущности теперь сражаются в кратковременных раундах. Вижу в ее глазах проблеск надежды - может, если я буду сейчас послушной, ничего плохого не случится? Поздно, девочка моя. Защелкиваю стальные оковы на ее вытянутых запястьях. Пристально смотрю в глаза, прямо в душу, до самой сути. Призрачный шанс все переиграть. Потом не сможешь, как бы ни старалась, даже при желании облизать мои туфли до миллиметра, цепи не позволят. Нет. Не дождусь. Дашь мне знать потом, стоила ли такая тупая гордость того, что я с тобой сделал. Поднимаю на ноги своей любимой хваткой за волосы. Даже не встречаю сопротивления, фиксируя руки за кольца браслетов на натянувшейся цепи. Выше. Вот так. Теперь не вырвешься. Можешь только извиваться, но не советую, будет очень больно.