Черная пантера из Шиванипали

Я примостился на земле за срезанной веткой акации примерно в пятидесяти футах от добычи и набросал для маскировки немного травы. В 11 часов и затем в полдень к этому месту выходила львица, нервно втягивала ноздрями воздух и, постояв возле буйвола, быстро удалялась. Я решил, что она бережет добычу для детенышей. Поэтому мы закрыли тушу от грифов и пошли в гостиницу завтракать.

В половине пятого я опять занял свою позицию за небольшой охапкой травы, которая служила плохим укрытием. Со мной были лесничий и вооруженный шикари. Двое других охотников остались с козой, блеяние которой должно было привлечь львов к добыче — дать им своеобразный «звонок к обеду». Коза львам не предназначалась: как только они появятся, ее отведут подальше, чтобы приманить львов.

Уже почти на заходе солнца из чащи вышел большой лев с гривой. Он уселся около добычи и стал смотреть в нашу сторону. На расстоянии пятидесяти футов я мог хорошо его разглядеть. Видимо, днем он спал, во всяком случае, в течение одной минуты он шесть раз широко зевнул, показав большие, мощные челюсти и крупные острые зубы.

Потом лев поднялся и величественно направился к добыче. Сначала он попытался оттащить ее, но веревка ему мешала. Тогда он оставил ее и направился прямо ко мне. Я сразу вспомнил про мощные челюсти и зубы и подумал, не окажусь ли я его очередной жертвой.

Но по-настоящему меня испугало другое: шикари заряжал свое старое 12-калибровое ружье и я никак не мог решить, какое действие произведет его выстрел — то ли он отпугнет льва, то ли, наоборот, разозлит его.

Я вопросительно посмотрел на лесничего, но он сделал знак, что все в порядке. По-видимому, он знал своих львов, так же как мы в Ассаме знаем своих носорогов, не только по виду, но часто и по прозвищам.

В это мгновение на расстоянии тридцати футов от нас появились пять больших львят; они с любопытством оглядывались по сторонам и выражали явное желание покормиться. Лев прошел мимо них, добродушно обнюхал одного и сделал несколько шагов в нашу сторону, сократив расстояние до 10 футов. Не обращая на нас никакого внимания, он уселся в тени дерева, под которым было и мое укрытие, футах в двадцати, не больше. Слышно было, как он дышал.

Не прошло и минуты, как около добычи оказалась крупная львица и с жадностью приступила к еде. Подошли еще две львицы и два львенка, побольше первых. Семь львят принадлежали двум львицам: вероятно, у одной их было четверо, а у другой — трое; у третьей львицы детенышей не было. Лев с гривой был, очевидно, отцом всех семерых.

Нас окружали одиннадцать львов! Я непрерывно щелкал аппаратом, торопясь использовать последние минуты светлого времени. Издали слышалось рычание еще двух львов.

Один из детенышей подошел слишком близко к добыче, но голодная львица стрелой бросилась на него и сбила его с ног одним ударом мощной передней лапы.

Наша маскировочная загородка была мне по колено, и львы все время нас видели. Один из моих фотоаппаратов довольно сильно щелкал, и каждый раз львы устремляли взгляд в мою сторону, а потом привыкли и перестали обращать внимание.

Благодаря тому что я сидел на земле и был защищен весьма относительно, пребывание в «компании львов» носило характер приключения и, если так можно сказать в данном случае, «интимности». У меня было ощущение, что, поскольку я не трогал львов и не вмешивался в их жизнь, они «приняли» меня, считая хотя и человеком, но безобидным. Львы, которых я видел и фотографировал в национальном парке в Африке из безопасного места, сидя в джипе, произвели на меня меньшее впечатление.

Темнело, и я сделал последний снимок: львица и ее четыре львенка, сидя в траве, ждут, пока подойдет их очередь «поужинать». Все они пристально, но дружелюбно смотрели на меня и были похожи на больших красивых кошек. Впоследствии я показывал в Майсуре этот снимок набивщикам чучел, братьям ван Ингенсам, и один из них заметил: «Похоже на то, что Джи зашел к ван Ингенсам, взял у них напрокат четыре хороших чучела львов и посадил их в траву!»

Наконец я решил прекратить съемки. Шикари, опекавшие козу, подошли к нам.

— А ведь лев был от вас в десяти футах, саиб, — сказал один из них с гордостью.

В третий раз я был в Гирском лесу в феврале 1962 года, возвращаясь из Ранна. Травы уже почти не было, и фотографировать львов стало удобнее. На этот раз меня сопровождал районный инспектор лесов Гирского района Б. К. Джхала. Он приехал из Джунагадха, где находится Лесной департамент, и прожил со мной несколько дней в Сасан-Гирской гостинице. Джхала еще довольно молод, но он хорошо знает диких животных, интересуется вопросом их охраны, и мы часто беседовали о перспективах Гирского леса, о возможности превратить его в заповедник или в национальный парк.

Отправляясь в подобные экспедиции, я обычно беру с собой некоторые фотографии диких животных, особенно те, которые я делал в данном месте в прошлый приезд, и показываю их местным работникам. И на этот раз у меня были с собой гирские фотографии 1960 года.