Черная пантера из Шиванипали

Как-то раз утром слона не было. Что было делать? Солнце ярко светило на безоблачном небе, орланы перекликались друг с другом, испуская громкие мелодичные крики «коороо, коороо». Я не мог противиться искушению и решил идти к дереву, где гнездились орланы, пешком.

— Слона сегодня нет, — объяснял я своим помощникам, — я собираюсь идти пешком. Хотите идти со мной или предпочитаете остаться?

Как и следовало ожидать, мне ответили:

— Если господин решил идти, мы тоже пойдем.

И мы осторожно пошли по узкой тропе, проложенной через «слоновую траву»; я еще подумал, как мы малы и уязвимы и какой высокой кажется трава, гораздо выше своих обычных пятнадцати футов. До места мы дошли благополучно, и целый час я занимался фотографированием. Когда солнце поднялось настолько, что снимать уже было нельзя, я решил, что пора завтракать, и мы пустились в обратный путь через ту же высокую траву.

Не прошли мы и сотни ярдов, как вблизи послышался шум. Панический возглас: «Носорог!» И мои спутники, которым обоим было не больше сорока лет, пустились бежать по тропе, перекрывая олимпийские рекорды. В их годы я бегал даже быстрее. Но мне было известно, что носорог легко догоняет самого быстрого бегуна. И все же я постарался искать спасения в бегстве. Тропа была мокрая и скользкая; в местах, где проходили носороги и слоны, почва была сильно вдавлена. Пробежав ярдов десять, я не мог придумать ничего лучшего, как поскользнуться и упасть лицом вниз. А носорог уже был совсем близко. Вспомнив, что индийский носорог, не в пример дикому слону, не нападает на упавшую жертву, я быстро откатился с тропы в траву и лежал не шевелясь.

Носорог промчался мимо меня. Минут через двадцать трава раздвинулась и появился один из моих спутников; он вернулся, сделав большой крюк, и спросил, как я себя чувствую. Мы вместе пошли по тропе, вышли на большую дорогу и стали громко звать третьего спутника. Он долго не отвечал, а потом появился, перепуганный до того, что окончательно потерял дар речи. Когда он вновь обрел способность говорить, он кое-как объяснил нам, что бросился под большую охапку травы, а носорог стоял над ним и долго тяжело дышал, прежде чем отправиться своим путем.

Глава двадцатая Чудесный восход солнца

Казиранга вспоминается мне, как только разговор заходит о слонах, как диких, так и прирученных. И это естественно: во внутренних частях заповедника Казиранга почти всегда встречаются дикие слоны, иногда с Микирских гор сюда заходит около двухсот этих животных. А ездовые слоны необходимы для осмотра заповедника: иначе как на них по густой «слоновой траве» высотой до 11 футов и более, да еще по заболоченным местам, не проехать.

Много лет в Казиранге жил замечательный ездовой слон Акбар, крупный самец с клыками. Многие высокопоставленные гости осматривали заповедник со спины этого благородного животного; Акбар шел всегда впереди других слонов и обычно стойко выдерживал натиск раздраженной самки носорога с детенышем. Несколько раз сражался он с носорогом, который яростно бросался в нападение; при этом Акбар, становясь на колени, прятал внутрь хобот, как делают все слоны, попадая в затруднительное положение.

Большой вес взрослого обученного слона помогает ему выдерживать бешеную атаку носорога, если последний доводит ее до конца, что, впрочем, случается редко. Но на хоботе слона, исключительно нежном и уязвимом, резцы носорога оставляют глубокие раны, причиняющие слону страдания. Однажды Акбар был тяжело ранен, но, к счастью, его хобот быстро зажил.

За время работы в заповеднике Акбар убил не меньше трех человек. Но во всех этих случаях всегда были повинны сами люди, и я хорошо запомнил один из них. Служитель, заготовлявший траву для другого слона, стал красть зерновой рацион Акбара. В один прекрасный день терпение Акбара лопнуло: он загнал служителя в дом и запорол его клыками насмерть. Прибежавший погонщик Акбара сразу же влез на животное, не оказавшее никакого сопротивления, и отогнал его к месту стоянки слонов. Акбар был послушен, как всегда.

Когда я начал фотографировать животных в Казиранге и еще не пользовался телеобъективом, я, бывало, слезал с Акбара и подходил к носорогу. Акбар шел за мной и стоял на страже, угрожающе выставив вперед огромные клыки; под их охраной я был защищен от возможного нападения носорога. А иной раз он шел позади, а я продирался сквозь густую траву, стараясь сфотографировать носорога в движении. Когда я кончал работу, Акбар становился на колени, чтобы я мог на него влезть.

Благородное животное погибло естественной смертью от старости в 1956 году. Всего за шесть недель до смерти он превзошел самого себя, бросившись на раненного неудачным выстрелом тигра и сбив его метким ударом, а затем напав в заповеднике на дикого махна (слона без клыков). Тигр был убит Акбаром на месте, а дикий махна побежден в течение пяти минут.