Черная пантера

Но все же он когда-то в них жил. Панели на стенах были точно такими же, как этажом ниже. На стенах остались следы от картин. В пустых полках когда-то стояли книги. Каминная решетка была идентична той, которая отгораживала камин, топившийся дровами, а не углем.

Я прошла в комнату и закрыла за собой дверь. Меня неудержимо влекло к окнам. Они располагались вровень с полом и открывались наружу, как и в нынешней комнате Филиппа, но с внешней стороны был обитый железом неширокий карниз с низким каменным парапетом, выложенным мозаикой. Я дотронулась до рамы. Внезапно боль, которая мучила меня весь день, усилилась. Казалось, в голове у меня застучал молот. Я пыталась сопротивляться, я пыталась бороться со страшной болью и навалившимся на меня ощущением, будто я погружаюсь в удушливый мрак… Я боролась… но…

Я вошла в комнату. Я прекрасно сознавала, насколько легки и свободны мои движения. На мне было платье из шелестящего при ходьбе изумрудно-зеленого шелка, отделанное серебряным кружевом, которое шло по корсажу, оставляя при этом плечи открытыми.

— Филипп! — позвала я.

Он открыл дверь, расположенную между книжными шкафами, и вышел из спальни.

— Дорогой, — проговорила я. — Сегодня мне удалось освободиться пораньше!

Он раскрыл объятия, и я метнулась к нему. Я была такой миниатюрной, что ему пришлось наклониться ко мне. Я прижалась щекой к его плечу. Я слышала биение его сердца и знала, что его губы ищут мои. Я подняла к нему лицо. От его страстных, неистовых поцелуев у меня перехватило дыхание.

— О любимый, — пробормотала я.

— Какой сюрприз, — сказал он. — Я ждал тебя только через час.

— Ты рад? — спросила я.

— Ты знаешь, что да! — Его голос звучал глухо.

— Как я люблю воскресенье, — прошептала я. — У нас с тобой есть целый вечер. Только ты и я — и больше никого.

Все еще прижимая меня к себе, он взял мою руку и прижался к ладони.

— Я люблю тебя, — проговорил он.

Я протянула ему другую руку.

— У меня есть еще один сюрприз, — сказала я. — Это прислали вчера, но я просто была не в состоянии расстаться с этим. Это тебе — я всегда говорила, что ты выглядишь именно так.

— Что это? — спросил он и, взяв маленький пакетик, развернул его.

Внутри, на мягкой подушечке лежал амулет тонкой работы. Это была крохотная пантера из черной финифти с изумрудными глазками.

— Портрет, — тихо промолвила я. — Портрет моей черной пантеры.

И опять Филипп сжал меня в своих объятиях. Я вскрикнула, отчасти — от боли, а отчасти — от охватившего меня возбуждения.

— Спасибо тебе, мой ангел, — сказал он. — Дай я спрячу его.

— Я не уверена, что смогу расстаться с ним, — проговорила я и, забрав у него амулет, прижала его к щеке.

— Он принесет мне счастье, когда я буду вдали от тебя.

Меня пронзил внезапный страх.

— Когда ты будешь вдали от меня? — медленно повторила я. — Ты уезжаешь?