Черная Пасть

- С вокзала - сразу побегу к речке. Выкупаюсь для храбрости и выдержки!

- Последнее - для тебя важней. С вокзала - сразу ко мне. Осмотришься и начнешь дела ворошить. От меня ближе и к заводу, где ваши "чистильщики" делаются. И управление на третьей остановке троллейбуса. Телефон под рукой. Я сейчас остался один в домике. Дорого за постой не возьму: двор польешь, бак для душа наполнишь и урюк потрясешь и попробуешь, а главное - телефонные звонки будешь отводить. Согласен? А я тебе в других делах обещаю подсобить.

- Пока не приму каракумскую купель, ничего не скажу. Уговор!

Виктор Пральников согласился и пошел в купе собирать дорожные пожитки.

За окном клубились зеленые виноградники, между фигуристых резных листьев виднелись тугие, готовые лопнуть, будто налитые виноградные гроздья, покрытые сизой пыльцой. За деревьями высились новые жилые дома с балкончиками, много было недостроенных. И ни буйная зелень, ни обширные микрорайоны, пока еще не в силах были скрыть неказистых, но испытанных времянок, слепленных и сколоченных когда-то на скорую руку в роковые часы ашхабадского землетрясения... Неподалеку от элеватора, рядом с полотном дороги до сих пор красовалась времяночка, напоминавшая оранжерею с пальмой над стеклянным потолком из гаршинского рассказа; прямо из крыши у нее рос огромный клен.

А вокруг добротные, неломкие дома с тенезащитными устройствами и цветами на балконах. Шли с удочками и спасательным кругом ребятишки... Промчался туристский автобус со стеклянным верхом, с табличкой на лбу: "Озеро"... Сергею вспомнилась страшная ночь землетрясения, когда он среди мертвой тишины, в едком известковом тумане, двигаясь по шаткой, колеблемой под ногами земле вдруг встретился возле квасной будки... со страусом, который ушел из зоопарка и несколько дней спокойно и важно бродил по улицам. И, пожалуй, не многие ашхабадцы в те дни замечали страуса среди развалин. В эти несколько минут, перед вокзалом нового Ашхабада, вспомнилось