«Черная пехота». Штрафник из будущего

Димка присел на парапет. Вытащил из кармана плоскую фляжку и глотнул. Протянул мне. Коньяк у него всегда был отменный. Димка убрал фляжку в карман и вытащил оттуда пачку фотографий.

– На, посмотри. И почитай. Я пока на солнышке погреюсь…

На фотографиях были знакомые тетрадные листы. Дневник, который я писал в сорок первом. Дневник Манзырева.

Просмотрев несколько фотоснимков, я протянул фотографии назад. Димка сложил их стопкой в небольшой выбоине. Достал зажигалку, чиркнул ею и поджег фото. Поворошил, прикурил от огонька.

– Да…

– Когда он все это показал, мне было достаточно десяти минут, чтобы ткнуть пальцем в автора. Почерк, манера изложения, язык – все твое. А уж шифрование с опорой на два ключа, дневник, плюс карта – так это вообще я тебе рассказал! Надо отдать должное Яковлеву, он не настаивал и не требовал. Просто рассказал мне обо всем и спросил совета: что делать?

– И что ты ему сказал?

– Спросил, как обстоят дела в настоящий момент.

– И как же?

– Тупик. У всех. У нас и у американцев. Теории оказались неправильными, проверить их никому не удалось до сих пор.

– Так и у них такие работы ведутся?

– Управление В2 было создано в пятьдесят втором специально для выяснения всех обстоятельств «ФМ» – «феномена Манзырева». С самого начала оно являлось отдельным подразделением прямого подчинения. Ни с какими другими службами управление прямо не контактировало, всегда опосредованно, через другие подразделения. У американцев аналогичная контора появилась через пять лет. Что послужило к этому причиной – не знаю. Во всяком случае, мне об этом не рассказывали. С тех пор все работы в данном направлении засекречены так, что Манхэттенский проект по сравнению с этим – детские шалости.

– Весело живем, однако.

– Ага. Особенно если учесть, что пойманный тобой американец – сотрудник управления Д5, американского аналога нашего управления В2.

– Охреносоветь…

– Да… И чуть погодя на этом фоне ты посылаешь Благова в задницу и намекаешь ему о своих возможных (!) контактах с американцами. Зная их, я могу тебя уверить, что если бы ты передушил собственноручно половину Госдепа, то и в этом бы случае они все списали бы в ноль. Как я понимаю, Яковлев мыслил аналогично. Потому и пришел ко мне.

– Миска со сметаной?

– Да, это как раз твой американец. Артур Хайнеман, если тебе интересно. Этот факт резко переломил отношение к тебе. Если ты хотел бы уйти, то лучшего случая не представилось бы. Благов еще пытался бухтеть, его визит к тебе– это максимум, что он сумел организовать. Вот тут я и вытер об него ноги по полной форме. Подал это как исключительно непродуманный шаг, могущий повлечь за собой самые негативные последствия. Вплоть до твоего ухода на Запад.

– Ты сам-то в это верил?!

– Главное, что в это поверили другие. Благова отстранили от дела, и я получил карт-бланш на работу с тобой. Ну, попутно и для моей службы кое-какие дополнительные возможности открылись.

Это меня совсем не удивило. Димкина страсть к усилению своей службы была целью его жизни. При всяком удобном случае он пробивал себе дополнительные штаты, финансирование, матобеспечение.

– Эк ты его… Нажил себе недоброжелателя в такой конторе.

– Ну, если он мне хотя бы чихнуть вдогонку сможет, то я несказанно удивлен буду.

– То есть?

– Разбился он. В аварию попал, аккурат на следующий день и попал. Это при том, что машину не водил. Так что похоронили его с почестями.

– Это кто же его так?

– Случайность… Сам понимаешь…

– Да уж, весело у вас там…

– И не говори. Сам целыми днями смеюсь.

Мы еще посидели молча. Димка закурил и откинулся на спину, подставив лицо яркому солнцу.

– Так что решил-то? Поедешь со мной?

– Ты все время знал, где меня искать?

– Конечно. Я ж тебе говорил, что просчитал маршрут твоего отхода.

– И если бы к тебе не пришел Яковлев?

– Ты и дальше бы гонял по горам очумелых грузин.

– А как же тогда интересы страны?

– А в чем состоит интерес, если для этого невиновного надо посадить? Сегодня ты, а завтра кто? Этак и я в этот список попасть могу вскорости да и кто угодно еще. Нет уж, я человек еще правильной закалки. В Афгане я за такую подставу и пулю пустить свободно мог.

– Ага. Мог… Мне-то очки не втирай.

– И пустил! И еще раз так бы сделал! И совесть меня мучить не будет, и спать я спокойно буду. Мы тут с тобой одним миром мазаны. Ты, когда своих ребят из-под расстрела вывел вопреки всем указаниям, небось тоже не про орден упущенный думал?

– Да знаешь ты, о чем я тогда думал…

– Потому и поступаю так, что настоящих мужиков мало осталось. И если мы друг друга беречь не будем – грош нам всем цена!

– Ладно. Убедил. Еду я с тобой. Только вот ребятам мы что скажем? Они тут на меня тоже свои виды имеют. Семья моя тут.

– Знаю я и про семью. Мои ребята ее с самого начала прикрывали. И здесь глядят, мало ли что. Пусть живут, где жили. В Москву всегда вернуться успеют. Каникулы скоро, пусть летом тут отдохнут.

– Ты тут, как я понял, лицо официальное?

– Ну да, а в чем дело?

– Ребятам бы помочь… Оружием, боеприпасами, сам знаешь, как тут с этим. Патроны – и те у грузин покупаем.