Черная пелерина

«Слишком уж он уверен в себе — прикидывал Рандо, — но он слишком умен для того и слишком хорошо меня знает, чтобы заблуждаться насчет того, что я его сейчас выпущу, когда улики против него тяжелее и многочисленнее, нежели против кого угодно в этом городе. Он не мог не заметить, что ночью этот дом охранялся. Не может быть, чтобы он не сориентировался в ситуации, в которой оказался. Для чего же эта дружеская беседа? Маскировка? Он меня идиотом считает? Тем хуже для него. Но нет. Не будем упрощать дело. Я не идиот, и он хорошо это знает. Здесь вскоре разыграется эффектный поединок. Этот молодой человек хочет провести на мякине именно меня, потому что я известный специалист и пользуюсь авторитетом в своем крае. Смелости ему не занимать, он исключительно ловок, что уже неоднократно доказывал. Он наверняка любит риск. Что же мы на худой конец знаем об американцах? Бог ты мой… Скорее — что человек знает о человеке? Вот горький, но верный афоризм. Этот парнишка отправился во Францию немножко как охотник, ищущий впечатлений в девственных джунглях, он попал в соответствующие обстоятельства и начал охоту…».

Но у инспектора Рандо тоже есть жилка охотника. Чем на более матерого зверя он нападет, тем более увлекает его охота, тем больше старается он доказать свою состоятельность. Без помощи извне, не прибегая к простым, избитым методам. Тот факт, что люди комиссара Лепера наблюдают за тем, чтобы никто не покинул город — да что там город! — даже дом на склоне холма, — весьма снижает остроту ощущений. Но что поделаешь? Инспектор Рандо хотел бы без вмешательства полицейского аппарата выиграть встречу с Маккинсли. Однако ему не стоит делать необдуманных поступков. Итак, что человек знает о человеке? А вот как спортивный режиссер прыгнет сейчас в окно? Одно дело умственное превосходство, а совсем другое — физическое. Несмотря на многолетнюю практику, Рандо не встретил еще достойного противника. Перед его глазами мелькнула фигура Арсена Люпена — бешеные погони, засады, подземные переходы, стрельба, сенсационные трюки, гениальные догадки. И прежде всего — острые, как шпаги, разговоры. Рандо мысленно посмеялся над своими романтическими и одновременно ребяческими представлениями.

Много бы он дал за то, чтобы узнать в этот момент чувства сидящего напротив мужчины. Что скрывает это красивое и, как считал инспектор, достаточно простецкое лицо под маской равнодушия? Беспокойство? Отчаяние? Коварство? Фальшь? Браваду? На что, собственно, рассчитывает американец?

— На что вы, собственно, рассчитываете, мистер Маккинсли? — спросил инспектор Рандо.

— На что рассчитываю? — как эхо повторил Торнтон и наконец-то нашел снизу подноса пачку сигарет. Вынул одну, закурил, сильно затягиваясь. — Знаете, люблю первую сигарету после завтрака, — неожиданно признался он инспектору. — Вы спрашиваете, на что я рассчитываю. — Он грустно вздохнул. — Так ведь это ясно. Я рассчитываю на женитьбу.

— На что? — инспектору не удалось скрыть изумления.

— На женитьбу на Луизе Сейян. Все, что я сделал, я сделал исключительно для того, чтобы ее завоевать. Только для этого, мсье Рандо. Не для какого-то фильма, не для денег, не ради ощущений. Просто для того, чтобы она мной заинтересовалась, чтобы доказать, насколько я ловок, точен, смел… Чтобы показать, что я на все способен. Что я на все способен ради нее.

— Ради этой девушки?

— О, инспектор Рандо, вы удивлены. Вы считаете, что Луиза Сейян — чудовище! Но нет, нет же! Вы не знаете современной молодежи. Их тяга к преступлениям не что иное, как тоска по геройству. Им нужен герой, фигура мифическая, что-то вроде американского актера Джеймса Дина или графа Монте-Кристо. На худой конец сгодится и Жакоб Калле. Вы думаете, что Луиза не увидела в нем необычных черт? Рыцарь подземелья, авантюрист, не имеющий места в порядочном обществе, отважный и грустный. Он — разбойник, она — ребенок из дома для подкидышей. Что вы хотите, живописная парочка. У Луизы характер неровный, она не способна на обдуманные поступки. Один раз она импровизировала побег из дома опекуна, и все закончилось неизбежным возвращением и усилением дисциплины. Вот отсюда ненависть к Дюмолену.

Инспектор ничего не сказал, он был слишком ошеломлен. Маккинсли продолжал:

— На следующий день после моего приезда в От-Мюрей я встретил Луизу на пляже. Может, это смешно звучит, инспектор, но я уже тогда, сразу, с первого взгляда решил завоевать эту девушку. Она без обиняков призналась, что у Дюмоленов чувствует себя, как в тюрьме. Я решил подарить ей драгоценную свободу. Но я знал, что этого маловато для успеха в любви. Любой ценой нужно было понравиться Луизе, блеснуть перед ней, вызвать удивление. Что же, случай вскоре представился…

Инспектор Рандо осоловелым взглядом уставился в угол комнаты.