Черная пятница

– Хвала великой Черной пятнице! Столько веков дает она возможность куклам побыть настоящими людьми, меняясь с самыми алчными из них душами! Всегда на рынках и базарах царств и королевств распродавали задешево что-то ценное, и всегда толпа теряла самообладание, видя такие вещи…

Между тем девушка продолжает:

– Хвала, десять лет быть нам людьми, а не куклами! Хвала за это их повелительнице! Всё она знала об их душе и возможностях превращаться в оружие! Но печальна судьба Черной пятницы: во время вторжения врагов предали ее соратники-жрецы, сковали силами своей магии и захотели продать подороже. Но получили гроши. Объяснили жрецам враги, что и эти крохи – одолжение, ведь сохраненная предателям жизнь и так является высокой ценой, а получить желаемое можно и задешево, нужно только подождать… Но как ни пытали враги Черную пятницу, не смогли выведать тайн управления куклами и создания из них боевых артефактов. И тогда сожгли ее… Когда бессмертный дух Черной пятницы освободился от тела, то проклял и врагов, и предателей, определив им и таким же, жадным до дешевизны, людям временно пребывать в куклах… Не потеряй дух в огне большую часть сил, был бы срок жизни в кукле не коротким десятилетием, а вечностью…

Кареглазая замолкает, и очень похожий на директора магазина мужик указывает в мою сторону, добавляя:

– Пусть посидят под контролем Сторожей, прочувствуют, как в игрушечных домиках жить, в коробках лежать, в темных шкафах или на чердаках пылиться!

И все снаружи дружно подхватывают:

– Хвала Черной пятнице! Хвала Черной пятнице!

Мне грустно. Ждал-ждал Черную пятницу, а она проклятием оказалась. Как принять такую реальность? Что еще добавить? Лишь одно: не «ведитесь» на скидки! Не повергайте душу мучениям за телефон или телевизор.

Еще мне интересно, нет ли здесь тех, кто свою очередь продал, ничего не купив. Может, за намерение «как бы купить» родного тела не лишают? Надо по «картону» клич кинуть.

Но меня уже «отвлекают»: Сторож-из-под-кровати в шею когтями вцепился и обратно, как болванку с глазами, тащит на предназначенное ей место.

И что имеем в сухом остатке? Есть не надо. В туалет – тоже. Из развлечений только Сторож. Общение – голоса из-за стенки… Главное, не сойти с ума. Не век же тут куковать? Всего каких-то десять лет, а потом, глядишь, и отменят пятницы Черные.

Все, занавес.

Хныч

Я пил газировку, а Хныч уставился красными очами мне в стакан, левую ноздрю раздул, нижнюю губу оттопырил, а верхнюю смачно облизал фиолетовым языком. Зачем облизывается, все равно ведь не пьет. Вид у Хныча тот еще: татуировка на щеке с надписью: «О-себе-забыть-не-дам», скулы острые, брови кустистые, бородка козлиная реденькая, которую постоянно теребят сильные руки-клешни, на кривых ногах белые сапоги, на плотной фигуре желтый комбинезон с двумя молниями на коленях, а на шее – неизменная деревянная ложка. Ладно, многообещающее тату, но ложка… Не в русском народном ансамбле играет. Когда я в первый раз спросил Хныча, зачем ему ложка, то услышал:

– Плохую ауру зачерпывать. – А чего не железной? – попытался съязвить я. – Все надежнее этой, которая, раз, и на щепки рассыплется…

– Так дерево лучше с биополем контактирует, а особенно с очерненным, – честно признался Хныч и стал таким довольным, что мне даже плюнуть в него захотелось.

– Каким-каким? – сделал я удивленное лицо. – Тобой, родимым, испорченным… – ответил Хныч с укором.

– Э-э-х… – обреченно протянул я.

– Еще вопросы будут? – тон Хныча не оставил желания любопытствовать дальше.

– Пока нет, – потупил я глаза.

– Вот и славненько, – прищелкнул языком Хныч, вперив мне в грудь мозолистый палец. – Тогда продолжаем работать.

Вот так и «контактируем». «Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой». Только я уверен, что не такую «Тамару» имела в виду Агния Барто…