Черная полоса

Само по себе оно волновало его мало. Но Василиса хотела восстановить справедливость, и он должен был ее поддержать. Надо будет – Матвей и в глотку Холодову вцепится.

– Проблема в оценке стоимости объекта спора, – сказал Холодов и замялся.

– Но предложение у вас есть, – предположил Матвей, проницательно глядя на него.

– Оно вполне может вас устроить, – произнес управляющий и натянуто улыбнулся.

– Мы вас внимательно слушаем, – неторопливо, с чувством собственного достоинства сказала Василиса.

– Контрольный пакет Новокурского металлургического комбината. Очень достойное предложение, – сказал Холодов.

– И все? – Василиса удивленно повела бровью.

– И все?… Возможно, это больше той половины, на которую вы претендуете.

– Вы банкир или гадатель на кофейной гуще? – с усмешкой полюбопытствовал Матвей.

– Дело в том, что оценка стоимости имущества имеет объективную и субъективную сторону.

– Короче!

– В экономике страны наблюдается подъем, перспективы на будущее, откровенно скажу, радуют. Возможно, уже в следующем году комбинат будет стоить в два, а может быть, и в три раза больше, чем сейчас.

– До следующего года еще нужно дожить. – Матвей тяжело глянул на Холодова.

Наверняка комбинат не тянул на заявленную стоимость, но лучше получить что-то, чем ничего. К следующему году мог погибнуть не только Холодов, но и он сам.

– Именно об этом я и хотел поговорить. – Управляющий поежился, будто от холода. – Возможно, Семен Александрович не дожил до этого нашего с вами разговора.

– Вы что-то знаете? – с едва заметной иронией спросил Матвей.

– Я знаю? – вскинулся Холодов.

– Тогда о чем разговор?

– А разговор о том, что если Семен Александрович мертв, то необходимо удостоверить этот факт. Тогда Глеб Семенович, его наследник, сможет расторгнуть договор, заключенный ранее.

– Вы обратились не по адресу, – сказала Василиса.

– Совершенно не по адресу, – подтвердил Матвей ее правоту.

Они знали, что этот вопрос будет поднят обязательно, поэтому заранее настроились на твердое «нет».

– А если по адресу? – Глеб заметно разозлился.

– Будем выяснять отношения? – жестко спросил Матвей.

– Но вы все знаете.

– Ничем не могу вам помочь.

Следствию Матвей тоже не хотел помогать. Если этот разговор записывался, то каждое слово, сказанное здесь, могло быть использовано против него. Он не желал возвращаться в изолятор.

– Вы должны вернуть тело моего отца! – У Глеба заслезились глаза.

– Меня уже пытали на этот счет, – сказала Василиса. – С применением силы. Человек твоего отца. Но я ничего не сказала. Потому что не знала.

– Я к этому не имею никакого отношения! – заявил Глеб.

– А кто сейчас верит словам? – Матвей жестко глянул на него.

– Я не верю вашим словам!

– Что ж, тогда до встречи в суде. – Матвей медленно поднялся, подал руку Василисе.

Холодов не стал их удерживать, но пару фраз на прощание сказал:

– Советую присмотреться к Новокурскому комбинату. Если предложенный вариант вас устроит, звоните, назначим встречу, обсудим вопрос.

– После того, как тело моего отца будет предано земле, – сквозь зубы проговорил Глеб. – Со всеми почестями.

– Не теряй надежды, парень, – сказал Матвей, закрывая за собой дверь.

К машине они подходили в тишине, тягостной для них обоих. Матвей открыл дверцу, помог Василисе сесть. Они выехали на оживленное шоссе.

– Глеб все знает, – сказала она.

– А с кем он живет?

– Лилька проболталась. Она много чего знает. А если Кузьмину расскажет?

– Предлагаешь ее убить? – с самым серьезным видом, но точно в шутку спросил Матвей.

– А ты сможешь? – Василиса настороженно глянула на него.

– И тебя не смогу. Никого.

– Но что-то нужно делать.

– Например?

– Может же, например, какая-нибудь собака откопать тело Рубахова.

– Бывает и такое, – сказал Матвей.

– Даже нелюдей хоронят по-человечески.

Матвей кивнул. Можно было выкопать труп Рубахова и бросить его где-нибудь на дороге.

– Только не сейчас. Недельки через две, очень-очень осторожно.

– А Новокурский комбинат?

– Если это реальное предложение…

– А как же склады?

– Одно другому не мешает.

– Возможно, нам понадобятся деньги. На модернизацию комбината, например.

– Хозяин – барин.

– А тебе все равно?

– Строить еще не начали.

– А если бы начали?

– Это же не война, значит, можно отменить. Да и ларьки мои в работе.

Матвей с головой ушел в новый проект, сбросил ларьки на своего помощника. Розничная торговля шла не так бойко, как прежде, но Леша Мальков старался, в минус не уходил. Матвей мог и дальше развивать свой бизнес. Он решил, что этим и займется, если Василиса даст отбой.

– Ларьки – это мелочь.

– Твой отец тоже с мелочей начинал.

– Да, но его миллионы ушли от меня. Если не считать швейцарский счет.

– Справедливость должна восторжествовать, – неохотно проговорил Матвей.

– Но тебе это как будто не нужно.

Матвей промолчал. Ее право говорить, а его – соглашаться.

– Как будто ты к этому не причастен.

– А я причастен?

– Меня сто раз убили бы, если бы не ты.

– Но все началось с меня. С той встречи на кольцевой.

– Дело не в исполнителях, а в заказчике. Рубахов был заряжен на моего отца. Выстрелить мог кто угодно. Чистик, Артур, тот же Виктор.

– Логично.