Черная полоса

Решительность, с которым прозвучал этот протест, охладила его пыл, он даже думал остановиться. Но Лилия напряглась, приподняла попку, чтобы он смог снять с нее трусики. Слова ее расходились с делом. Говорила она одно, а требовала другого.

Глеб не стал тащить ее в комнату. Настоящие мужчины не теряют время на такие мелочи. Да и эта девица готова была отдаться ему прямо на месте. Нижняя часть ее тела разместилась на пуфике, голову она уложила на обувную тумбу, спина осталась в подвешенном состоянии.

Глеб видел такое в каком-то порнофильме. Там немецкий сантехник лихо расчехлил хозяйку квартиры. А чем он хуже?

Трусики уже валялись где-то на полу, поэтому платье с девушки этот мачо стаскивать не стал. Он быстро избавился от собственных джинсов, притерся к источнику желаний, приноровился, втолкнулся и даже успел ощутить острый момент трения твердого в горячем и тесном.

Но сам толчок сыграл против него. Пуфик вдруг перевернулся. Лилия бухнулась на пол. Он навалился на нее, при этом больно стукнулся тем, чем не нужно.

— Хорошее начало дня! — как-то не очень весело проговорила Лилия.

Она поднялась, даже не думая оправлять платье, сняла вторую босоножку и прошлепала в гостиную. Глеб поплелся за ней. Там он все-таки стянул с нее платье.

Бюстгальтер она сняла сама, со скучающей улыбкой посмотрела ему в глаза и спокойно осведомилась:

— А дальше что?

— Все только начинается, — заявил этот кавалер и подтолкнул ее к дивану.

Она послушно села на него, но при этом закатила глазки, намекая на его несостоятельность как мужчины.

— Я тебе покажу, как надо родину любить! — сказал он, пристраиваясь к ней.

Но вдруг оказалось, что любовь к родине у него недостаточно крепка. Он пробовал добиться желаемого и так, и эдак, но в десятку больше попасть не смог.

Наконец Лилии надоели его бесплодные тыканья, она оттолкнула его, поднялась, глянула сверху вниз и сказала:

— Я уже увидела.

Она вышла из комнаты в ванную. Глеб остался сидеть на полу как оплеванный.

Лилия не заставила себя долго ждать.

— А чего ты такой грустный? — удивленно, с настоящим сочувствием спросила она.

Глеб пожал плечами. Не смог он блеснуть перед Лилией, не затмил Матвея. Очень обидно, конечно. Может, послать ее к черту? Это он умел.

— Я сама во всем виновата, — сказала она, подав ему руку. — Со скамейки свалилась.

— Бывает, — буркнул он, поднимаясь с пола.

Лилия усадила его на диван, прильнула к нему, мягко провела рукой там, где надо. Только вот смыслом это действие наполнить она не смогла, Глеб не ощутил в себе желанной твердости.

— Со всеми бывает, не надо расстраиваться.

Глеб вдруг поймал себя на мысли о том, что Лилия уговаривает его, как мама — обиженного сына. Она, как будто желая подтвердить это сравнение, прижала его голову к своей груди.

Сосок быстро затвердел под его губами, и это вдохновило Глеба. Лилия не могла быть его мамой. Он точно это знал. Поэтому то, что надо, затвердело и у него.

От Василисы несло таким перегаром, что хоть нос затыкай, но Матвей лишь улыбнулся, глядя на нее. Вчера она упилась в хлам, но ее можно было понять. Похороны родителей

— это не просто стресс, а смерть для психики. Ей нужно было где-то взять сил, чтобы воскреснуть, вот Василиса и нашла их на дне бутылки.

— Больше ни капли! — Она виновато посмотрела на него.

— Не зарекайся.

— Ну вот, ты уже назвал меня свиньей, — сказала девушка и вздохнула.

— Не называл.

— Если я поросенок, то можешь зажарить меня и съесть. Только не бросай! — Она сложила ладошки в молитвенном жесте.

— Тебя и без меня зажарят, — вспомнив о Рубахове, сказал он, тут же спохватился и добавил: — Если будешь плохо себя вести.

— Ты же сказал, что все будет хорошо.

— Сказал.

Матвей и сам надеялся на лучшее. Не зря же он организовал крутой наезд на Рубахова. Василиса, сама того не ведая, подыграла ему. Плохо ей стало, Рубахов из вежливости отвел ее в тенек.

Ей и не могло не стать плохо. Родителей она не могла похоронить. Пришлось Матвею побегать, везде успеть и при этом не засветиться. Ничего, справился. Он поставил бандитов под ружье, узнал, когда состоятся похороны, одно подогнал к другому. Вышло вроде бы не так уж и плохо.

Рубахов испугался не на шутку. Система безопасности у него сплошь в изъянах. Матвей мог пробить ее насквозь одним точным выстрелом. Даже снайперская винтовка не нужна, и пистолета хватило бы. Тем более что таковой у него уже имелся.

Он решил, что убьет Рубахова, откопает топор, выйдет на тропу войны и срежет с этого осла его мертвые уши. Парень не хотел этого делать, но видел, что придется, если Рубахов не возьмется за ум.

— И что, не будет хорошо? — Василиса села на кровать, прижала к груди край простыни.

— Не надо было говорить про наследство, — в раздумье сказал он. — Именно из-за этих денег все и произошло, а теперь может начаться заново. Короче, он их тебе не отдаст.

— Как это не отдаст? — Василиса возмущенно посмотрела на него.

— Обязательно что-нибудь придумает, чтобы не отдавать.

— Что придумает?

— Выведет активы и объявит «Ру-банк» банкротом. Тогда ты ему еще должна останешься, — проговорил Матвей и скривился.

— Так что делать?