Черная полоса

Матвей одно время даже был влюблен в эту девицу. Он очень расстроился, узнав о ее планах на одного московского старпера из высотки, стоявшей на Софийской набережной. Лилька всерьез собиралась жить с профессором в его роскошной квартире, а к нему просто подскакивать на горячее. В итоге Матвей ее послал, причем в нецензурной форме. Она обиделась и больше не появлялась на его горизонте. Даже полугода с тех пор не прошло, а он уже и думать о ней забыл. Значит, не было сильных чувств, просто гормоны играли в любовь.

– Матвей! – Лилька просияла и вышла из-за стола.

Короткая юбка при этом задралась, но ей даже не пришло в голову оправить ее. Не прижился в ней этот инстинкт, столь естественный для женщины. Может, надобности в этом не было. Задралось так задралось, уложат так уложат. Ну и так далее.

Все самое интересное на сегодня у Лильки было еще впереди. Женихи уже наготове. Она наверняка уже решила, с кем разделит на ночь свою судьбу. Пьяная женщина такой судьбе не хозяйка, а Лилька уже была навеселе.

Она бросила на Любку взгляд, полный удивления и благодарности. Как будто ждала чуда завтра, а оно вдруг приключилось сегодня, по милости подружки-алкоголички.

– Я же говорила тебе, что никуда он от нас не денется.

– Что это такое? – Лилька порхнула к Матвею, осторожно коснулась пальчиками его носа.

Маникюр у нее свежий, лак такой же яркий, как помада на губах. Чистенькая она, опрятная, душистая, но это снаружи, а внутри – грязь. Иначе бы она не оказалась в этом вертепе с двумя какими-то недоделками.

Матвей с неприязнью глянул на Любкиных гостей. Неряшливые, в каких-то обносках, но губы на Лильку раскатали. Она же неразборчивая, ей хоть с молодым, хоть со старым, лишь бы стояло. Не мог он смотреть на нее без отвращения.

Антоха подошел к парню с белыми пятнами на шее, тяжело положил руку ему на плечо и заявил:

– Ну и чего сидим? Расходимся!

– Пусть уходят, – сказала Лилька, нежными движениями ощупывая сломанный нос Матвея.

Вдруг она вставила в ноздрю палец одной руки, а другой резко надавила на спинку носа, соединяя обломки костей. Боль прострелила голову разрывной пулей, но Матвей даже не шелохнулся.

Лилька знала, что делала. Она тоже когда-то работала медсестрой, окончила училище, устроилась в больницу. Надолго ее не хватило, но с Любкой познакомиться успела. А потом и с Матвеем.

Из носа хлынула кровь.

Любка открыла ящик серванта, достала оттуда вату, свернула ее в тампон, подала Лильке. Тут же появился и второй тампон.

От боли у Матвея закружилась голова. Подружки усадили его на диван.

– Анестезию забыли! – откуда-то издалека донесся Любкин голос.

Звук водки, льющейся в стакан, растекся над самым ухом Матвея. Он выпил до дна, и Лилька сунула ему в рот кусочек сыра.

Одной рукой она подала парню закуску, другой ощупала шишку на скуле и сказала:

– Нормально, ни вывиха, ни перелома нет.

– Жить буду, – буркнул Матвей, закрывая глаза.

Он сидел, откинув голову на спинку дивана.

Лилька прижалась щекой к его груди и спросила:

– Со мной?

– Отвали!

– Я хорошая, – мурлыкнула она с капризной интонацией в голосе.

– С кем мне отсюда отвалить?

– Ты же знаешь, что я из-за тебя здесь.

– Не знаю.

– Любка ничего тебе не говорила?

– Про тебя? Нет. Я к ней с носом приехал.

– А здесь я! Матвей, это судьба!

– Я же сказал, отвали!

– Это у тебя шок, сейчас мы его снимем.

Лилька снова наполнила стакан. На этот раз Матвей не стал осушать его, но капель пятьдесят на грудь все-таки принял. Потом еще раз и еще.

Он пил, пока не увидел Василису. Девушка с распущенными волосами стояла перед ним. То ли она сама покачивалась, то ли это колыхался дымчатый ореол вокруг нее. Ему явилась галлюцинация. Он понимал это даже пьяным умом и почему-то накрыл стакан рукой.

Но Василиса не исчезала. Она взяла его за руку, куда-то повела. Вдруг он почувствовал под собой что-то горячее, влажное, тесное и сдавленно скользящее. Только вот извивалась под ним не Василиса, а Лилька.

С ней он и проснулся утром, в грязной комнате, на расшатанной кровати с продавленным матрасом. В окно сквозь толстый слой пыли светило утреннее солнце. На кровати, на чистом, но неглаженом белье на боку лежала и смотрела на него обнаженная натура. Одной рукой Лилька поддерживала голову, а пальцами другой задумчиво теребила сосок. По ее ноге, по всей длине бедра метались солнечные зайчики.

– Я тебе снюсь, – пошутила она.

Матвей просто обязан был сострить в ответ.

– Мне снится кошмар, – сказал он.

– Кошмар был без тебя. Очень хорошо, что я это вовремя поняла!

– Вовремя? – Матвей с удивлением глянул на нее.

Лилька гладила себя по бедру, как будто зайчиков прогоняла. Ей бы сейчас в белочку превратиться и ускакать отсюда. Безвозвратно.

– Мы еще молодые, у нас все впереди.

– У нас?

– Да, я повела себя неправильно, ошиблась. Мы должны вместе исправить это.

– Ты ошибка природы.

– Зато ты правильный. А плюс на минус дает плюс!

Матвей небрежно усмехнулся, глядя на Лильку. Язык у нее – настоящее помело. Как у всякой ведьмы.

– Вообще-то минус.

– А у нас будет плюс.

– Изыди!

– Ты смотришь на меня так, как будто я грешница какая-то, – сказала она и надулась.