Черная Принцесса: История Розы. Часть 1

Сдерживаться же тем временем, чтобы не наброситься на нее совсем и не разбудить же этим, напугав и тем самым же еще отвратив от себя, возможно, что и навсегда, становилось с каждым разом и движением, притиранием все труднее, тяжелее и сложнее. И пусть же она и хотела этого сама, как и было же видно до сих пор по тем же все еще ее ответным действиям, но и это ведь сейчас и почти без сознания, а что будет после и обретения же его, он ведь никак не объяснит ей этого, сразу и нормально, да и хоть как-то же мало-мальски адекватно, пока она же вновь и в себе чего себе же лишнего не пере- и надумала, а и тем более свое-его же искреннее желание и хотение, взаимное так же, как и ее, не сможет, да и она слушать не станет, не захочет, не то что и слышать, только же, возможно, лишь потом, а потом и суп с котом, смысла же не будет, все уже будет сделано и обдумано, передумано и понято, как и принято. И пусть опять же не так или, наоборот, так, какая уже будет разница, когда нужно же было и по горячим следам, не отходя и далеко же от кассы, по крайней мере, ему так казалось, как и сейчас же все на момент, будучи не только на нервном пике и тут же истощении, но и на эмоциональном и чувственном, а про ощущения и вообще же можно и нужно было промолчать. Что он, собственно, и сделал, решив заменить все мысли и слова на действия и, в последний же раз легко огладив ее бедра с внутренней же их стороны, прошел кончиками пальцев левой руки по кромке ее белья, уже на стыках с ногами, затем, еще немного поднявшись, стал, едва касаясь, водить ими же по ее половым губам, чуть углубляясь и проходя, переходя на складки, но и делая же все, как и она же с ним, через ткань, цепляя так же уже и достаточно хорошо, хоть еще и невидимый, но и ощутимо выпираемый набухший клитор.

— Хм… А я ведь еще даже не коснулся тебя… достаточно… и не вошел же в… как-либо… а уже чувствую твою влагу и ощущаю же весь твой жар чуть ли и не на своем языке, если уж и не на его кончике и в самом горле! — И облизнул свои губы, достаточно же громко еще и сглотнув при этом, прижавшись ими максимально к ее почти уже и ало-вишневому уху, ощутив сразу же на языке и носа рецепторах, как патоку и засахаренный же цветочный мед, свою хвойную смолу, согретую и разогретую на солнце до и теперь-после только стекающую и растекающуюся же по и смешивающуюся с ее сиреневыми же лепестками, на что уже и сама София сорвалась на чуть более громкий полустон-полувскрик, где-то между еще если и не обсосав, как и он же ее всю и сам же на подкорке, то и точно же уже распробовав, попробовав еще ранее на вкус и с придыханием, его имя. — Кто бы мог подумать, что моя же собственная не сестра когда-нибудь… вообще же и в принципе… сможет заставить меня желать ее больше всего и всех, вся на свете! — Тут-то и она уже почти улыбнулась во сне, ведь и как-то даже именно и в его же все манерности ухмыльнулась и, только потянулась своей левой же рукой выше и дальше, чтобы расстегнуть ширинку его шорт, как тут же замерла и дернулась, как и сам же он, переставая уже точно вести какой-либо счет своим удивлениям ею и победам же над ней, а и именно: всякий раз, когда она оказывалась и была с его же помощью и легкой руки буквально в шаге, если уж и не в полу- от оргазма, как и сейчас же все, к примеру, в тот самый момент, когда его пальцы уже более ощутимо прошлись по возбужденной, влажной и пышущей прямо-таки и жаром, как никогда, ее плоти, оставаясь все это время под тканью шорт, но и над — белья, и нырнули же затем и под него. — Я, малыш… — прошептал, а и скорее даже прошипел он, вновь чуть срываясь же в голосе. — Я! И да, это не был вопрос. Во всех же смыслах… Я мог подумать и… подумал! А еще же и почти воплотил… вот… сейчас. Пусть ты этого и не знаешь… Пока… И что же это все — не сон. По большей же части… Но и когда-нибудь же узнаешь! И тебе это… скорее всего… нет… точно не понравится. Но и опять же все — ненадолго: на первых же порах и… в моменте! Но а пока же… и сейчас… тебе это нравится так же… как и нравится мне… имеет ли смысл, цену и значение что-то… и кто-то же… кроме этого: кроме тебя, меня и… нас?!

И продолжил медленно и с наслаждением водить пальцами вверх и вниз по ее естеству, размазывая ее же соки, как смазку, по нему же самому, меж губ и складок, не забыв уравновесить-сбалансировать и в этом же конкретном моменте-разрезе, влажности, и ее же грудь, чуть послюнявив пальцы, коснувшись ими правого же соска и оставив его так и таким образом достаивать организм до кондиции с мурашками, обратившись теперь собой со всем же своим вниманием к левой и левому, под сиплое же одобрительное сопение-постанывание и тихое всхлипывание ее, интерпретированные им по-своему, но и, как видно же все в этот раз и с ней, сейчас и здесь: как никогда по правде.