Черная принцесса

Я машинально кивнула. Надо было признать, что версия Валентины Михайловны насчет этого эпизода полностью совпадала с той, которую изложил Рубашкин. Правда, Милентьева говорила об этом как о шутке, а Рубашкин – как о словах проговорившейся подвыпившей женщины. Неужели теперь придется тратить время еще и на Панкратова, чтобы проверить, кто же сказал в данном случае правду – Милентьева или Рубашкин. А может быть, ничего за этим не кроется? И до сих пор непонятно, кто же «навел» меня на Рубашкина.

Валентина Михайловна же, выплеснув эмоции, перевела дух, закурила еще одну сигарету и заговорила уже спокойнее:

– Этот разговор слышали многие, и никто не воспринял его всерьез. Но если вам недостаточно моих слов, можете поговорить с самим Владимиром. Он, кстати, будет весьма удивлен, когда узнает, что, оказывается, я собираюсь начать с ним совместную жизнь. Что ж, поговорите с ним, я нисколько не стану этому препятствовать. Мне только жаль, что вы теряете время на всякую ерунду.

* * *

После разговора с Валентиной Михайловной я вернулась в управление. Киря сазал, что удостоверение для меня готово, так что к Клименко я могу отправляться одна. И еще раз посетовал на то, что с людьми у него напряженка.

– Мы ведь тебе помогаем? – заявил он. – Вот и ты помоги, возьми проверку алиби этого толстопуза на себя. Тем более что ты и сама собиралась так поступить. Кстати, что говорит вдова насчет своего адюльтера?

– Сказала, что это клевета, – ответила я. – И я склонна ей верить.

– Врет Рубашкин, значит? – обрадованно потер руки Кирьянов. – Ну, сейчас я вызову этого типа, и мы продолжим разговор!

Вскоре в кабинет привели Рубашкина.

– Простите, я намерен узнать, как долго это будет продолжаться? – возмущенно обратился тот к подполковнику. – У меня уже, так сказать, никаких сил нет, чтобы оставаться здесь дольше.

– Подождите, подождите, – спокойным тоном остановил его Киря. – Мы с вами еще не все прояснили. Вот, например, что касается жены Милентьева, то ваши слова насчет ее намерения устроить жизнь с любовником оказались ложными. Значит, вы намеренно ввели следствие в заблуждение? – буравил его взглядом подполковник.

Рубашкин стал мокрым как мышь и завертелся на стуле, как на раскаленной сковородке.

– Но я не собирался никого вводить в заблуждение, – закудахтал он, – вы просили меня рассказать все, что я знаю, и я рассказал! Эти Валины слова слышали многие, но если это шутка, то я об этом не знал! Я просто констатировал факты. У меня и в мыслях не было вам лгать...

Мне не хотелось выслушивать дальнейший разговор между Кирьяновым и Рубашкиным. Ничего конструктивного в нем я не видела. Сейчас главным было проверить алиби Рубашкина. Если оно не липовое, значит, на этого бизнесмена и время тратить больше нечего. А лучше бы поискать того, кто прислал злосчастный конверт вдове Милентьева.

* * *

...У Светланы Клименко было миловидное круглое лицо. Она встретила меня какой-то застенчивой улыбкой.

– Вы из милиции? Ой, а что случилось? – с заметным украинским акцентом спросила она, увидев документы, которыми снабдил меня Киря.

– Да ничего особенного, просто поговорить надо, – включила я дежурную улыбку. – Пройти можно?

– Проходите, – пригласила меня Клименко.

Я мельком оглядела жилище, как делала это всегда, приходя в незнакомое место. В общем-то, ничего выдающегося я здесь не обнаружила. Это была типичная двухкомнатная квартира одинокой, интеллигентной женщины за тридцать.

В гостиной стоял обычный набор мебели: шифоньер, диван, два кресла и книжный шкаф. Вот этот шкаф, пожалуй, выбивался из привычных вещей своими размерами – он был очень большим. Кроме того, на нем, упираясь в потолок, возвышались еще и полки, заставленные книгами.

Дверь в другую комнату была слегка приоткрыта, и я заметила лишь то, что она поменьше гостиной и что обстановка в ней тоже стандартная. Из кухни доносился шум льющейся воды и звяканье посуды. Потом они затихли, и на пороге комнаты появилась девочка-подросток лет четырнадцати.

– Присаживайтесь, – пригласила Клименко своим украинским говорком.

– Светлана Дмитриевна, вот ведь какая интересная вещь получается... – начала я подходить к сути дела, присаживаясь в кресло.

– Слушаю вас.

Я выдержала паузу, показывая глазами на дочь, которой совсем необязательно быть в курсе интимной жизни матери. Я же не знала, какие у них отношения с дочерью. Клименко оказалась женщиной понятливой и сказала:

– Алена, ты, кажется, купаться собиралась?

– Да, мама, уже иду, – откликнулась девочка и пошла в ванную.

Когда она скрылась там, я спросила:

– Вы знакомы с Игорем Евгеньевичем Рубашкиным?

Клименко несколько недоуменно застыла, потом нервно дернулась и, пожав плечами, ответила:

– Да.

– Вы поймите меня правильно, меня не интересуют подробности ваших отношений, мне просто нужно знать, когда вы его видели в последний раз?

– А что такое, что-то случилось? – подалась вперед Светлана Дмитриевна.

– Нет, ничего особенного. Так все же, когда?

– Ну... – Клименко потерла рукой лоб, потом сказала: – Ну, где-то на днях...