Черная пустошь

Я лежал так довольно долго, когда увидел, как большая группа двуногих подходит к железной паутине, окружившей пустошь. Они собирались выйти в лес. Они раздвинули железные нити и подошли к лесу, их было пять раз по десять, у каждого в руках железные палки, оружие, как говорил наставник. Я решил проследить за ними. Я как можно осторожнее отполз подальше в лес, и только когда был уверен, что меня невозможно заметить сквозь чащу кустов, стал кружным путем приближаться к чужакам.

Следить за ними было проще простого: они поднимали столько шума, что их нельзя было не услышать. Их голоса были резкими и пронзительными, иногда звуки, вырывающиеся из их пастей, были отрывистыми и повторяющимися, как приглушенный гром. Я занял удобную позицию в чаще колючих зарослей, пожертвовав несколькими клочками шерсти со спины.

Двуногие, в руках которых были короткие железные палки, окружили поляну, на которой росла густая трава – прекрасный корм для травоядных. Они указывали палками в лес и пристально всматривались в полумрак, как будто пытаясь кого-нибудь там разглядеть. Другие двуногие, у которых были в руках какие-то странные предметы, напоминавшие длинные железные зубы и когти на длинных палках, стали срезать траву и собирать ее в кучи. Я долго с недоумением пытался понять, зачем они это делают, и вдруг меня осенило: что если они заготавливают траву для своих животных? Но зачем тащить траву к животным, когда проще отправить животных в лес и дать попастись? И почему они тогда не все вместе срезают траву, ведь две трети двуногих ничего не делают, просто стоят или сидят на земле, выставив перед собой железные палки?

Принюхавшись, я учуял, что все двуногие чего-то боятся. Чужаки вокруг боятся больше, но продолжают стоять или сидеть, и смотреть в лес, а другие, те, что режут траву – тоже боятся, но почему-то меньше, чем те, что просто сидят или стоят.

И тут я понял, почему они не пускают в лес своих животных. Я понял, почему двуногие с короткими железными палками держат тех двуногих, которые работают, в плотном кольце.

Они боятся. Они боятся нас, поэтому боятся за своих животных и рабочих сородичей. Они плохо видят, плохо слышат, и нюха у нет, поэтому им кажется, что лес полон сейров, готовых в любой момент напасть. Они не знают, что сейчас из всех сейров племени, владевших землями, на которых стоит эта проклятая Башня, остались только я и Кас.

Я не успел даже напрячься, когда знакомое плечо потерлось о мое плечо и я почуял знакомый с детства запах друга. Кас! Он всегда был лучшим охотником и следопытом, чем я, он мог незаметно подкрасться к жертве, так, чтобы не шевельнулась ни одна травинка.

– Ты задумался? – тихо, на грани слышимости, спросил Кас. – Ты так увлечен своими мыслями, что не замечаешь ничего вокруг.

– Неправда, – ответил я, – я замечаю все, что надо. Я не услышал твоего приближения, это оттого, что я понял, что у пришельцев слабое зрение, слух и обоняние. Я думал, что мне нечего их опасаться до тех пор, пока они не подойдут ко мне вплотную. К тому же, ты всегда передвигаешься незаметнее и легче, чем я.

– Да, друг, – глядя на Каса, можно было подумать, что мои слова доставили ему радость, но это было не так, – так уж повелось.

– Но теперь мне надо, чтобы ты стал шумным, Кас.

– Зачем?

– Я хочу захватить одного из двуногих.

– Чтобы убить?

– Нет, я хочу понять, что и как он думает, и каковы их планы, если они вообще есть.

Я поделился с Касом своими размышлениями по поводу чужаков и он, немного подумав, согласился со мной.

– На юге Пустоши то же самое, что и здесь. Чужаки опутывают все своей паутиной, суетятся, чем-то занимаются, но чем – непонятно.

– Вот именно, а нам надо узнать, чем.

– Что ты предлагаешь, Белый? – спросил меня Кас.

По какому-то капризу природы, полоска шерсти на моем левом плече была абсолютно белой, как снег зимой. Поэтому меня назвали Белым. Моя мать умерла от старости, когда мне было семь лет, ей было уже много лет, она родила многих сейров, моих родичей, старших братьев и сестер, и умерла счастливой и гордой, какой и была всю свою жизнь. Мой отец погиб на охоте четыре зимы назад – он погнался за стаей оленей и в азарте погони выскочил на тонкий лед посреди реки. Лед треснул и отца провалился в холодную воду. Он не смог выплыть: посреди реки было слишком сильное течение.

– Ты должен показаться тем двуногим, что с наветренной стороны. Сделай так, чтобы они пошли за тобой. Я буду сидеть в засаде и ждать удобного момента, чтобы незаметно схватить одного из них…

* * *

– Сэр, у меня есть что-то на термооптике! – закричал солдат на северной стороне поляны.

– Всем – внимание! – скомандовал Майкл, сдергивая с плеча карабин и подбегая к первому взводу.

– Сколько их? – одними губами спросил он, пристально вглядываясь в лес.

– Один, сэр, в десяти метрах за деревьями. Он ходит из стороны в сторону, – возбужденно говорил молодой солдат, сжимая в слегка подрагивающих руках монитор термовизора.

– Похож на волка? – заглянул ему через плечо Майкл.

– Да, сэр.

– Второй, третий взвод, что у вас? – Майкл прижал клавишу передачи.