Черная пустошь. Дилогия (СИ)

Он одевает специальные очки с закрепленными на дужках фонариками. Еще в арсенале, собирая оборудование, Швед сгоряча прикинул – а не надеть ли ему «носорога» – специальный бронированный костюм с прозрачным забралом, применяющийся при разминировании, и решил, что не нужно. Он сам устанавливал заряд и знал, что в случае чего костюм его не спасет. Взрывчатки было столько, что хватило бы на дом приличных размеров, так что не из-за чего огород городить. Тут самое важное – свобода движений, а в «носороге» работать так же удобно, как танцевать в шкафу.

– Ладно. Снимаем крышку, – бурчит себе под нос Швед.

Это его старая привычка – повторять вслух всё, что он делает в текущий момент. Помогает не забывать, что ты делаешь, контролировать свои действия и вдобавок здорово поддерживает – разговаривая сам с собой, не чувствуешь страха. Арнольд почти не боялся – устройство было его собственного изготовления, он знал его наизусть и при необходимости мог бы работать даже в полной темноте, но обязательно нужно было быть осторожным. Он был убежден, что по отдельности и взрывчатка, и детонатор, и электропитание – это просто механические части, не страшные, глупые, лишенные силы. Но собранные воедино, подключенные в единую цепь и приведенные в действие эти части перестают быть отдельными. После того, как устройство активировано, оно живет своей особой жизнью, оно уже не считает тебя своим хозяином. Оно просто ждет своего часа, чтобы выполнить свое предназначение. Уже нет устройства – есть живое механическое существо, оно способно чувствовать, способно ненавидеть.

Арни не знал, как объяснить это чувство, он просто так чувствовал. Поэтому нужно быть чрезвычайно осторожным и не допускать вольностей, чтобы не допустить взрыв.

– Начинаем, – прошептал Швед.

Адам сидел на сырой земле, подобрав под себя ноги и мечтал о своем. Его мечта была примитивной, как извечная мечта первобытного человека о том, чтобы наесться от пуза, и была такой же страстной. Он не смотрел на то, как работает Швед, не думал о том, что может произойти – ему уже было всё равно.

Послышался негромкий щелчок и освобожденные провода повисли, как черви на крючке.

– Ну вот, – облегченно вздохнул Густафсон, – можно спать спокойно.

– Выпьем, старина? – губы Адама растянулись в резиновой улыбке, как у надувного клоуна.

Арнольд внимательно посмотрел в его пустые глаза и устало сказал:

– Иди отдыхать, Фолз.

– Спасибо, что разрешил, старина, – улыбка Адама немного испугала Шведа, хотя мало что в этой жизни могло его напугать.

– На здоровье, – проворчал Арни, – ты сколько уже не спал?

– Не помню, – Адам похлопал Густафсона по плечу и пошел по направлению к Башне.

Швед устало посмотрел в его согнутую, как у старика, спину и начал собирать оборудование…

– Всем – отдыхать. Сейчас восемь часов вечера, завтра – подъем в семь утра. Будем готовить дирижабли, чтобы помочь отряду в Форте, – сказал Адам, глядя на «беспилотчиков». – Всем спасибо – работа была нешуточная. Хорошо поработали, ребята.

Повисло молчание, тугое, как автомобильная резина.

– И еще одно – Фред, поднявшийся из-за своего стола, замер на полпути, – я хочу извиниться перед вами за то, что наговорил вам, – сказал Адам. – Постарайтесь забыть всё и простите меня.

– Да мы всё понимаем, Адам, – с деланной веселостью сказал Дэвид, избегая встречаться с ним взглядом.

– Такое пережить, как мы – можно и рехнуться, – устало улыбнулся Джек невеселой улыбкой.

– Не переживайте, мистер Фолз, – улыбнулся Роджер, потягиваясь, как котенок на солнце, – вы молодец.

– Идите, отдыхайте, – тихо сказал Адам.

У него уже был подобный опыт в таких ситуациях. Не один раз ему приходилось отдавать приказы своим подчиненным, жестокие и недвусмысленные приказы. Не один раз люди, знавшие его в мирной обстановке как мягкого и доброго человека, начинали смотреть на него, как на командира – без улыбок и понимания, без радости, взглядом солдат, сломавших в себе непреодолимый барьер – барьер, который такой далекий от современного человека в своей отрешенной мудрости Моисей выразил всего двумя словами – «не убий». Эти взгляды были ему знакомы – это были изучающие взгляды людей, подчинившихся приказу, взгляды, скрывающие свою беспомощность и затаенную злобу, ненависть из-за того зла, которое они причинили и зла, которое он, Адам Фолз, причинил им.