Черная Пустошь

– Так, что я пропустил и зачем вы этих уродов приволокли? – спросил Саид, глядя на двух странных механических существ. У одного была отсечена голова, второй просто перерублен пополам, словно прочнейший эндоостов твари рассекло ударом невероятно острого, тонкого, как волос, клинка.

– Привет, Саид. – Егор сбросил свою ношу на пол. – Рад тебя видеть.

Саид перехватил взгляд Апостола. За годы, что они работали в паре, адепты Ордена в некоторых ситуациях научились обходиться без слов. Вот и сейчас он понял, что лишнего болтать не нужно.

– Здорово… Аскет.

Апостол едва заметно кивнул.

Так, значит, о капитане Егоре Баграмове ни слова при посторонних. Что ж, понятно. Саид поставил древнее оружие на предохранитель.

– Сафронов, взгляни. – Аскет подтащил второго сталтеха, положил на пол рядом с тем, что был перерублен пополам. – Просто взгляни и скажи, что думаешь. – Он отошел в сторону, присел подле Славки и Монгола, все еще не пришедших в сознание после проведенной имплантации.

Майор осторожно приблизился к странным тварям.

Он не понимал, чего именно хочет от него Аскет. Ну, сталтехи, довольно необычного облика, что с того? Сафронов хоть и изучал скоргов, но в Пятизонье пробыл всего несколько часов и о разновидностях механоидов практически ничего не знал. Аскет должен это понимать. Конечно, прежде чем решиться на рискованное предприятие, он собрал и изучил доступные данные, но много ли узнаешь из прессы и слухов? А серьезных научных трудов, посвященных обитателям Пятизонья, еще не создали. Единственное, что понял Сафронов, пытаясь упорядочить данные, полученные из разных источников, и отделить плевелы домыслов от зерен истины: четкой классификации обитателей Пятизонья – нет. Каждый механоид был по-своему уникален, они ведь не сходят с конвейера и в силу этого систематизации поддаются лишь условно, с большой натяжкой.

Сафронов хотел вообще отказаться, заявить, что в механоидах не разбирается, но, оглянувшись и перехватив усталый, злой взгляд Аскета, спорить не решился.

«Ладно… – подумал он. – Взгляну. С меня не убудет». Присутствие двух сталкеров, этого бесноватого Саида и загадочного, сумрачного на вид Апостола, лишь усложнило положение ученого. Он чувствовал – просто так его не отпустят. Не похожи они на вольных бродяг, интересующихся лишь стоимостью добытых техноартефактов. Сафронов не хотел делиться своими разработками с первыми встречными, предложение Аскета относительно эвакуации в Орден выглядело для него более заманчивым, но чувствовал: эти двое потребуют информации, выжмут из него все, до последней капли, а там уж будут решать, что с ним делать…

Проклятый прагматизм. Сафронов привык трезво оценивать ситуации, в которые попадал. Психологии сталкеров его научила жизнь в руинах Питера, где обитатели Пятизонья появлялись достаточно часто.

…Присев подле двух эндоостовов нежити, он с долей отвращения и страха взглянул на изуродованных сталтехов. Одно дело рассматривать цифровые фотографии, сидя в уютном подвале, среди развалин Питера, и совершенно иное – увидеть представителей техноса вот так, на расстоянии вытянутой руки.

«Странные. Даже очень. – Сафронову удалось подавить подступившую жуть. Все же по складу ума и характера он был исследователем. – Что же ты желаешь услышать, Аскет?» – мысленно спросил он себя, рассматривая покалеченные эндоостовы.

Взгляд скользил по металлизированным «костям», оплетенным тонкими, свитыми в жгуты «мышцами».

В местах повреждений, где некоторые элементы раздробило пулями из крупнокалиберного «ИПК», проступили капли серебристой субстанции… Колонии скоргов всё еще вели борьбу, пытаясь восстановить своих носителей.

А это что такое? Сафронов присмотрелся. Какие-то бурые вкрапления… Может быть, новый, неизвестный ранее тип скоргов? Он достал из пластикового футляра универсальный сканер, похожий на маленький фонарик, направил конусный лучик на одно из повреждений. Излучение прибора проникло сквозь оболочку эндоостова, и тотчас же рядом с предметом исследования в воздухе возникло голографическое изображение его внутренней структуры.

Майор с трудом поверил собственным глазам. От неожиданности он вздрогнул, внутри все похолодело, сжалось. Замеченные им бурые пятнышки, если верить данным анализаторов, являлись не чем иным, как свернувшимися сгустками крови, вкрапленными в серебристую субстанцию колоний ремонтных наномеханизмов! Сочетание выглядело настолько противоестественным, неуместным, что от него проще было отмахнуться, проигнорировать, списав все на нелепую случайность, например на кровь Аскета или Апостола, запятнавшую сталтеха во время схватки, но, во-первых, сталкеры не получили ранений, а во-вторых, сканер в дрожащей руке Сафронова продолжал работать, вычерчивая сложную структуру полых металлизированных «костей», внутри которых тонкое кружево металлизированных нитей тесно переплеталось с фрагментами органики, мельчайшими кровеносными сосудами, нервными тканями…

От неожиданности Сафронов попросту онемел.

Из оцепенения его вывел голос Аскета:

– Ну, что скажешь?

– Они… Они… – Майор вдруг начал заикаться.