Черная река (СИ)

Они были невысоки ростом, пушисты и хвостаты – и очень похожи на кошек, вставших на задние лапы. Трое крутили ворот подъёмника, медленно наматывая канаты на тяжёлый вал. Он был не иначе как зачарован – или каждый из мохнатых хесков был силён, как Халькон.

- Натаниэль! У тебя какие-то странные знакомцы, - толкнул хеска в бок один из стражников. – Этот их зверь, должно быть, отлит из свинца. Где ты их нашёл?

- На берегу Кайды, - ответил Натаниэль. – Старый мост иногда чудит. А что с вашим лесом? Куда вы его дели?

- Да всё проклятые жёлтые черви, - махнул рукой Иурриу. – Откуда Вайнег принёс их?! Даже ему такое непросто найти.

- Да, не суждено нам в эти дни гулять по болотам, - вздохнул пришелец из Мейтона. – Всё высохло. Помнишь, мы ловили лягушек в той стороне? Там теперь пыль и сухая земля!

- Я видел, - шевельнул усами хеск. – Хорошее было болото. И большие лягушки.

- И вкусные, - добавил другой стражник.

- Ага-ага, - нахмурился первый Иурриу. – Если тебя к ним не пускать. Кто испортил целую тушку?!

- Да не оставлял я шкуру! – оскалился второй. – Видно, ветром принесло обрывок, а он заляпал всё слизью.

- Ой! А что это за лягушки? – Кессе невмоготу было молчать. – Очень большие?

- Вот такие, - Иурриу развёл руки. – Иногда и больше.

- Ух! – удивилась Кесса. – А у нас они такими не вырастают. Больших кротов я видела, и сурков тоже. Ещё крысы бывают огромные. А лягушки у нас маленькие – вот такие…

Подъёмник заскрипел, проворачиваясь на деревянной ноге, и опустил Двухвостку на дощатый настил мостовой. Фрисс, до того сидевший на тюках, подошёл к ней, успокаивающе потрепал по макушке и стал отвязывать канаты.

- Речник Фрисс, ты слышал? Тут живут во-от такие лягушки! – крикнула ему Кесса. Он ответил хмурым взглядом, утёр мокрое лицо и сел на панцирь Двухвостки.

- Если я напялю такую броню, я дышать-то не смогу, - пробормотал один из стражников. – А ему не жарко?

- Хватит болтать, - спохватился Натаниэль. – Мои гости устали. Мы тут ехали по червивым землям…

- Где жить им, тут найдётся, - почесал за ухом стражник. – А вот их зверюге… Разве что в храм их пристроить.

Тут было много домов, длинных, бесформенных, - десятки хижин липли друг к другу, срастаясь стенами, кожистые листья покрывали их крыши, и голодная Флона косилась на них, но они были слишком высоко. С груды сваленных на панцирь тюков Кесса видела, как сверкает на солнце черепица на крыше и стенах самого большого строения. Туда вела извилистая улица, и там притихшие стражники перед закатом оставили пришельцев, передав их Альвину – жрецу и сторожу местного храма.

- Стойла заняты, - развёл он руками, взглянув на Флону. – Какой нрав у этого создания? Если смирный, то пусть лежит во дворе.

- Флона не кусается, - без тени усмешки сказал Фрисс. – Кормить её я буду сам. Есть тут сено или резаные листья… и большая щётка или мочалка?

- Всё есть, - кивнул Альвин. – Возьми вон в том загоне. Я пока отведу Натаниэля и Кессу в наши покои. Гостей мы не ждали, но какая-нибудь еда найдётся…

Кесса глазела на блистающие стены храма и гадала, какое божество живёт тут, и захочет ли оно говорить с чужестранцами. Натаниэль зевал и тёр глаза – солнце опускалось, и его неудержимо тянуло в сон. Речник Фрисс хмурился, и Кессе тоже было не по себе.

Тут любили спать на весу – и для плетёного гнезда Натаниэля нашлись штыри в стенах, а куда устроить Кессу, думали долго. Наконец нашли невысокий настил и сложили его в углу, бросив сверху груду циновок и прикрыв их потёртой шкурой. Такое же ложе соорудили и для Фрисса.

- Альвин, а что это за варево? – Кесса понюхала горячее содержимое миски – пахло рыбой, но напоминало варёную медузу.

- Похлёбка из потрохов, - отозвался хеск. – Хорошо наполняет брюхо. Натаниэль, ты не уснул там на ходу?

- Э-эу… Нет, - Квомта-Риу прикрыл рукой пасть и продолжил привязывать верёвки к штырям.

Вошёл Речник Фрисс. Окинув хмурым взглядом постели, он сел рядом с Кессой, приподнял шкуру-покрывало и слегка помял настил.

- Не жёстко? – спросил он. – Тут полно листьев папоротника, можно их подстелить.

Его лицо по-прежнему было угрюмым, и когда он попытался улыбнуться, только угол рта странно дёрнулся. Кесса закусила губу, глядя на него с тревогой.

- Речник Фрисс, будешь похлёбку из потрохов? Она сытная!

- Я не голоден, - покачал головой Фриссгейн. – Ешь и ложись, меня не жди. Надо поговорить с местными…

Вернулся он, когда последний луч заката догорел, и весь Келион утонул во мраке. Странница завернулась в шкуры и напряжённо прислушивалась к вскрикам и шорохам в тишине. Алайги долго тревожились и ревели в своих загонах, били лапами по стенам и кормушкам, и Флона ревела в ответ, но теперь и они замолчали – только едва заметно вздрагивала земля, и с равнины доносился треск рассыпающейся почвы. «Наверное, всё пепелище сейчас в огне,» - думала Кесса и в очередной раз проверяла, успеет ли дотянуться до ножа у изголовья. «Черви идут под землёй и светятся…»

Речник Фрисс долго возился, раскладывая вокруг ложа броню и оружие, вздыхал и ворочался в темноте.