Черная река (СИ)

Яймэнс цапнул из чаши с едой крупный варёный гриб, сунул в пасть и, зачерпнув воды, подошёл к самому большому кокону и вылил влагу на торчащие наружу головы. Кокон дёрнулся, подпрыгнул, и разбуженные хески метнулись в разные стороны. Один с громким шипением согнулся и боднул беспокойного сородича в брюхо, тот зашипел ещё громче и заехал первому кулаком по спине.

- Ал-лийн! – Кесса хотела сотворить маленький водяной шарик и остудить горячие головы, но перестаралась – и обитатели всех коконов оказались под коротким, но бурным ливнем. Шипение и сердитый рёв наполнили залу.

- Ну вот и зачем? – буркнул над головой Кессы рослый авларин, вытаскивая её за шиворот в коридор и опуская за собой завесу. В зале шипели, щёлкали зубами и валяли друг друга по полу.

- Постой! Так до убийства недолго, - Кесса рванулась к двери, но её удержали.

- Они знают меру. Сейчас, - взгляд старшего целителя – Риланкоши – был холоден. – Это ненадолго. Дня два или три, и все они проснутся, и начнётся месяц гона. Тебе тут нечего больше делать, знорка, и прочим юнцам тоже. Иллингаэн ждёт тебя со спальным коконом в Зале Клинков. Куулойри тоже не возражает. Повесишь кокон там, там и будешь ночевать.

- В Зале Клинков? – Кесса удивлённо мигнула. – Вот уж место для ночлега… Я лучше бы перебралась в твои залы – там, по крайней мере, тихо.

Авларин хмыкнул.

- Во время гона, знорка, там не будет тихо. Собирайся.

…Древо Миннэна скрипело, его ветви качались на ветру, и то и дело серебряный лист летел во двор, падал на черепичную крышу или приземлялся на чей-нибудь шлем. Старшие авларины, загнав юнцов и детей под навесы, собрались под деревом, на мокрых корнях. Из распахнутых ворот тянуло жареным мясом и пряностями – целая туша алайги томилась в печи. Полусонные Яймэнсы выбрались во двор и сидели у стены, свернув и спрятав от ветра короткие крылья.

- А ты вниз не пойдёшь? – спросила Кесса у Вейниена. Юнец отмахнулся.

- Отсюда лучше видно. Смотри! Княгиня Миннэн Атоланку возвращается!

Ворота распахнулись, впуская во двор вереницу всадников. Четыре алайги, обвешанные звенящими цепочками и бубенцами, шли впереди. Их всадники спешились, и эльфы расступились, пропуская их к дереву. Над выступом в коре, на котором в день Зимнего Излома стояла княгиня Меланната, всё ещё висел на ветке полуистлевший узелок.

- Силы и славы Меланнату-на-Карне! – сказал Куулойри, поднимаясь на уступ. – Силы и славы всем, кто его населяет! Мы видели, как льды сомкнулись, - теперь же они отступают. Куэсальцин Всеогнистый, Древний Владыка, сказал нам, что он пробудился от сна, и скоро мир наполнится теплом, и зажгутся все огни. Хвала Древнему Владыке!

Он держал что-то в горсти и укрывал ладонью, но теперь разжал руку – и на ветру взметнулся высокий столб огня. В небе на миг разошлись облака, и столб света накрыл собой Древо.

- Мы видели, как уснула вода, - сказал, выступая вперёд, Риланкоши. – Она просыпается. И Карна, и Нейкос, и небесные реки, и все их притоки, - все они будут течь, как текли прежде. Хвала Кетту, Владыке Небесных Вод!

Он поднял над головой чашу и выплеснул её содержимое на корни Древа. Кесса почувствовала знакомый холодок в пальцах, посмотрела на руки и увидела зеленовато-синюю рябь на коже. Вода пробуждалась, и кровь Мага Воды просыпалась вместе с ней.

- Мы видели, как уснули ветра, и только лёд был повсюду, а небо текло ядом, - сказала Миннэн. – Но тучи сменяют друг друга над Хессом, и проснувшийся ветер несёт туман с небесных озёр. Небеса вновь будут просторны и щедры к нам. Смотрите!

Клок небесной тины лежал на её ладони. Он помедлил, будто в растерянности, и раздулся, ловя ветер. Мгновение спустя он взлетел к облакам.

- И мы видели, как всё живое уснуло, - сказал Иллингаэн, снимая с ветки узелок и бросая его в тёмный провал между корней. – Оно спало долго, и хрупкой была надежда на пробуждение. Но Боги Жизни проснулись в свой черёд. Могучий Намра, и госпожа Омнекса, и их сыновья – Каримас и Мацинген – шлют нам привет. Земля вновь будет щедра ко всем живым, снова прорастут травы, и лес наполнится теми, кто носит панцири, мех, перья и чешуи. Смотрите!

Он поднял над головой тонкий стебелёк, покрытый звёздчатыми белыми цветами.

- Зима уходит, и мы встречаем весну, - сказала Миннэн. – Мы живы, и стены Меланната прочны, и небо ещё не рухнуло. Хаэ-эй! Силы и славы!

- Силы и славы! – эхом разнеслось по двору.

…«А интересно, тут ходят будить реку?» - думала Кесса, выбираясь из одежды и примеряясь, как удобнее залезть в кокон. Ей довелось хлебнуть вина, и хотя ноги её держали, в голове клубился туман, и сверкали искорки. Промахнувшись мимо кокона, Речница села на циновку из папоротниковых листьев и едва не рассадила локоть о сундук, стоящий у стены.

- Ай! А это что такое? – Кесса подобрала с пола длинный свёрток. Он развалился у неё в руках – обёртка-лист соскользнула, и странница удивлённо замигала – перед ней были длинные красные когти.