Черная река (СИ)

Кесса проснулась поздним утром, незадолго до полудня, и сонно щурилась на светящееся пятно на стене, пытаясь вспомнить, где она. Там, в маленькой нише, лежали ножны, а из них слегка высовывался клинок из белого стекла. Речница выбралась из-под шкур, провела по лицу ладонью и дотянулась до светильника, смахнув с него колпак. Свет разлился по пустой пещерке, и теперь Кесса узнала её – это была верхняя спальня. Ничего не изменилось тут с весны, только окно, спасаясь от зимнего холода, снова закрыли… и на стене висели её доспехи – чёрная куртка Ронимиры, полосатая броня из Меланната и круглый эльфийский щит. Снизу доносился шорох и скрежет – кто-то орудовал палкой в узких ходах зимней вентиляции и крепил к стене циновки, проложенные сухой травой.

- У-ух… Все уже проснулись, - вслух сказала Кесса и потянулась за штанами. Скрежет ненадолго притих, и в пещерку заглянула Кирин.

- Хаэй! Спускайся. Ты пропустила весь рассказ Речника Фрисса!

- Речник Фрисс? – встрепенулась Кесса. – Он внизу?

- Он улетел на рассвете, - махнула рукой Кирин. – Но непременно вернётся. Спускайся!

В очажной зале не было никого – все утепляли пещеру, и она была так велика, что семейство рассеялось по ней. Кесса хмыкнула, вспоминая громадный замок авларинов – ни за зиму, ни за весну она так и не узнала всех его ходов и коридоров.

Она доедала ломоть Листовика, когда в очажную залу, тяжело ступая, вошёл Сьютар. Он сел у очага, и Кесса едва удержалась, чтобы не податься в сторону. Ей стало не по себе.

- Фирлисы уходят с участка, - медленно проговорил он; в его взгляде читалась растерянность. – Речник Фрисс говорил вчера с ними. Может, это и к лучшему.

- Они спасли всех вас, - вспыхнула Кесса. – Как ты можешь выгонять их?! Поговори с ними ты, ты – старейшина!

Сьютар покачал головой.

- Я уже говорил. Жаль, что всё так скверно кончилось.

- Я буду носить траур по Эмме и Ингейну, - сказала Кесса, протягивая руки к огню. – Им хорошо сейчас в Кигээле – но им будет приятно, что их помнят.

- Траур? – Сьютар нахмурился, внимательно посмотрел на внучку. – Весь Фейр в траурных лентах. Мы достаточно их помним. Теперь мы хотим жить. Разрисуйся, как Речница, пусть Фриссгейн поможет тебе. Он забирает тебя на север… и представит Королю Астанену.

- Что?! – Кесса вздрогнула. – Он сам так сказал?

- Да, - кивнул старший из Скенесов. – Король примет у тебя присягу, и ты наденешь красную броню… и будешь летать с мечом. До сих пор не могу поверить, что всё это – не дурной сон! Надо было сжечь ту куртку или перешить на что-нибудь дельное…

Рывком поднявшись на ноги, он вышел из залы. Кесса озадаченно мигнула. «Я всё проспала вчера!»

За дверной завесой было ветрено и сыро. Оголившиеся ветки Ивняка стучали друг о друга, холодные вихри посвистывали над обрывом, сизые облака спустились низко и улеглись на макушке Дуба. По пустынному берегу, поддевая носком сапога камешки, бродила Сима Нелфи, на земляном валу стоял, глядя на тёмную воду, Хельг Айвин, а поодаль сидел на корточках Снорри Косг и счищал с голенища налипшую тину. Над участком на ледяном ветру трепетала лёгкая халга на длинной верёвке.

- Хаэй! – окликнула Кесса дозорных. Все повернулись к ней, и даже халга потянулась к земле.

- Ох ты! Как раз вовремя, - сказала Сима, оглядевшись по сторонам. – Мы с Хельгом вспоминали тебя. Знаешь, что сказал Речник Фрисс? Что я стану настоящей колдуньей. Он отвезёт меня в Замок, к властителю Канфену – а потом мы обе полетим на Острова и выучимся чародейству. Здорово, правда?

- Ещё бы! – усмехнулась Кесса. – Как мы и хотели – я стану Речницей, а ты – чародейкой.

- Да, тут вы обе меня обогнали, - Хельг, в последний раз оглянувшись на пустынную Реку, спрыгнул с ограды. – Я, наверное, уже никем не стану. Ты, Кесса, обещала показать свою магию. Пойдём к причалу Фирлисов?

- Ох! Я не могу там колдовать, - помотала головой Кесса. – Там траурные ленты…

- Думаешь, Эмма на тебя обидится? – хмыкнул Хельг. – Она бы порадовалась за вас обоих. И Ингейн тоже. Пойдём!

Снорри следил за ними с вала – но, увидев, что они пошли к причалу Фирлисов, спустился и пошёл следом, подозрительно поглядывая на небо. Никаких летунов над водой не было, даже чайки сгинули. Кесса взглянула на низкие тучи и вспомнила плавучие острова небесной тины. «Тут, наверное, небо холодное,» - подумала она с сожалением. «И тина не прижилась…»

- Хаэ-эй! – крикнула сверху Ота, перевешиваясь через хрупкие подлокотники халги. – Ке-есса!

- Хаэ-эй! – ответила та. – Чего-о?

- А у тебя в Хессе была подземная лихора-адка? – спросила Ота, приложив ладони ко рту.

Сима хмыкнула.

- Не-ет! – крикнула Кесса. – И ни у кого не было! Не бо-ойся!

- Далась же ей подземная лихорадка, - ухмыльнулся Снорри. – Не самая страшная хворь, и похуже бывает.

Траурные ленты трепетали на ветру. Причал Фирлисов был пуст, и, взобравшись на него, Кесса не увидела ни единого плота – даже куванцы спрятались куда-то на зиму.

- Ну вот, смотрите, - она протянула руку к огромной коряге. – Ни-куэйя!