Черная река. Тоа-Тхаль-Кас

Промучившись часа два с пилой, мы наконец выбрались из древесного лабиринта и прошли боковой дорогой до Йимпаклука, или Форелевого озера. Прежде чем начать подъем на Тополиную гору, я набрал там грибов в одном из «котлованов», описанных Александром Макензи. 8 июля, переночевав с индейцами у Сухого озера, он записал, что, к своему удивлению, увидел «много котлованов правильной формы». В некоторых стояла вода, другие были сухими. Глубина их составляла около двенадцати футов, усыпанные гравием края шли под уклон с углом в сорок пять градусов. В сухих котлованах росли разные цветы и травы, и в частности горчица и мята. По прямой на юг, от восточного конца озера Тайттаун, близ Жирного Пути, есть четыре таких «котлована». Они круглые, около ста метров в поперечнике, напоминают воронки от снарядов. Вероятнее всего, они образовались вокруг ледяных глыб, оставшихся после оледенения. Ледники таяли быстро, и водные потоки наносили пояс песка и гравия вокруг ледяной глыбы. Когда же и эта глыба таяла, оставался котлован. Тем же путем образовались и многие другие мелкие впадины на плоскогорье. В них теперь пруды и озера. Чуть западнее по склонам Тополиной горы талая ледниковая вода прорыла каналы, и они стали руслами небольших рек.

Радужная форель на озере Дивном

Смекалка, сноровка, терпенье, уловка —

Все средства сегодня пускаются в ход!

Льюис Кэррол. «Охота на снарка»

Гроза, выкованная по всем правилам кузнечного ремесла, неотвратимо подкатывалась. Ливневые облака громоздились в виде наковальни, которая неслась на нас, гоня перед собой бурлящий облачный вал. Над пачками черных крыш высилась колоннада с обманчиво белыми капителями. Выпущенная на тихоокеанские просторы, буря мчалась на восток, подхлестываемая ветром. Сквозь налетавшие тучи послышался рокот далекого грома, и от склонов гор отразились раскаты взрывов. Все замерло в ожидании.

— Нас будут лечить электрошоком, — предсказал Слим.

— Может, остановимся? — предложил я. Добраться к Чайни-Фолз до темноты мы не успевали, но могли бы успеть натянуть палатку, пока не начался ливень.

— Ручей Дивного озера здесь, — сказал Чарли, — Лошадям жратвы от пуза.

Небольшой, но до краев полный ручеек пересекал дорогу, тек вдоль поросшей тополями равнины, спускался по. ерику на другую равнину и там впадал в окаймленное лугами озеро. В невысокой осиново-березовой рощице мы нашли хорошее место. Молнии раскалывали небо над головой. Дождь лил как из ведра. Град барабанил по брезенту с оглушительным грохотом. Из черного фундамента бури высунулась зазубренная вилка и, потыкав в купу деревьев неподалеку, наполнила воздух озоном.

— Время засечь успел? — спросил я у Слима.

— Мы в самом безопасном месте.

— Может, попытать счастья на Дивном, когда немного утихнет? Минни тут сетью десятифунтовок брала.

— А чего ждать? Плащи у нас есть.

— Плохое место при молнии, — предостерег Чарли. — Большая гроза!

— Ладно, обождем немного, — уступил Слим.

Чтобы не терять времени, мы решили пока что ознакомиться с обликом этой малоизвестной местности по топографической карте и аэрофотоснимкам, сделанным с шестикилометровой высоты. На обширном пространстве оледенение выдолбило углубления для сотен больших и малых озер, раскиданных по плоскогорьям Нечако и Фрейзера. Цепь озерков шла вдоль южного склона Тополиной горы.

— В них во всех должна быть форель, — сказал Слим. — Мы пошли на озеро. Чарли, пойдешь?

— Нет. Пока в палатке побуду. Минни говорит — плот на той стороне, у луга.

Гроза поутихла, и мы отправились в путь. Лошажью тропу затопили бобры, и мы пошли по кромке леса. Километрах в трех под склонами, поросшими тополями, березами и редкими соснами, лежало озеро. Тишину нарушала только выпрыгивающая из воды форель. Мы приготовили поплавочные удочки с тяжелыми поводками.

Плот Минни оказался типичным индейским плотом, продолговатым, узким, легким в управлении. Я подвел его к месту, откуда уже можно было добраться до выныривающих рыб, — над отмелью, где форель пряталась в камышах. Не успел Слим закинуть леску, как из прозрачной воды выскочила огромная радужная форель, схватила муху с первого удара, сделала четыре быстрых прыжка и ушла под водой на простор.

— Она утащила мою наживку! — пожаловался Слим.

Увидев, как забурлила вода от поднимающейся форели, я хлестнул удочкой, и муха повисла над водой в самое время. Рыба подскочила, прошлась на хвосте по воде, отряхнулась, снова подпрыгнула и бросилась в глубину позади плота. Я чуть не остался без пальца. Форель замедлила ход, только утащив половину запаса лески. Слим греб следом за рыбой, а я потихоньку подводил ее к краю плота, где Слим поймал ее сеткой.

— Фунтов девять-десять, — объявил он, перед тем как снять рыбу с крючка. — Здоровая и жирная.