Черная ряса

— Осталась ли в вас хоть капля уважения ко мне?

Взор, который он обратил на нее, отвечая на этот вопрос, составлял полный контраст с ее лицом. Сострадание и горе были видны в его глазах, нежное терпение и уважение слышались в тоне его ответа:

— Я более чем уважаю вас, Стелла…

Она сердито прервала его.

— Как вы смеете называть меня по имени?

Он ответил с мягкостью, которая была бы способна тронуть сердце всякой женщины:

— Вы до сих пор отказываетесь верить, что я никогда не обманывал вас? Время не смягчило ваше сердце?

Она отвечала еще с большим презрением:

— Избавьте меня от ваших уверений. Довольно я их наслышалась два года назад. Сделаете вы то, чего я от вас потребую?

— Вы сами знаете, что сделаю.

— Положите конец вашему знакомству с мужем. Положите конец ему сегодня же и навсегда! — говорила она страстно. — Могу я ожидать этого от вас?

— Неужели вы думаете, что я переступил бы порог этого дома, если б знал, что он ваш муж.

При этих словах в нем произошла странная перемена — он покраснел, и голос его зазвучал с негодованием. Но в следующее мгновение он снова смягчился, и его голубые глаза с грустью и любовью остановились на ней.

— Вы можете ожидать большего, — сказал он. — Вы сделали ошибку.

— Какую?

— Когда мистер Ромейн представил меня вам, вы встретили меня, как незнакомого, и мне ничего не оставалось более, как последовать вашему примеру.

— Я не хочу, чтобы вы были нашим знакомым… Ее резкие ответы не заставили его изменить тон. Он продолжал ласково и терпеливо, как прежде:

— Вы забываете, что два года назад вы и ваша матушка были моими гостями в Бопарке…

Стелла поняла, что он хотел сказать. В ту же минуту она вспомнила, что отец Бенвель недавно был в Бопарк-Гаузе.

Знает ли он о ее пребывании там? Она всплеснула руками в неизъяснимом ударе.

Винтерфильд ласково успокоил ее.

— Не бойтесь, — сказал он. — Мало вероятно, чтобы мистер Ромейн когда-нибудь узнал, что вы бывали у меня. А если он узнает, и вы отречетесь от этого, то я сделаю то, чего не сделал бы ни для кого, — я тоже отрекусь от этого. Вы можете быть уверены, что все останется в тайне. Будьте счастливы и забудьте меня.

В первый раз в ней как будто пробудилась нежность — она отвернулась и вздохнула. Хотя в душе она осознавала всю необходимость предостеречь его от отца Бенвеля, но не могла настолько справиться со своим голосом, чтобы спросить, как он познакомился с патером. На минуту она остановилась, чтобы овладеть собою. В эту минуту Ромейн вернулся с акварелью в руках.

— Вот она, — произнес он. — На ней изображены несколько детей, собирающих цветы на опушке леса. Что вы думаете об этом рисунке?

— То же, что думал о большой картине, — отвечал Винтерфильд. — На эти произведения я мог бы смотреть по целым часам.

Он посмотрел на часы и прибавил:

— Но время идет и сообщает мне, что моему визиту пора закончиться. Благодарю вас от всей души.

Он поклонился Стелле.

Ромейн подумал, что Винтерфильд мог бы воспользоваться английским свободным обращением и подать руку Стелле.

— Когда же вы снова приедете посмотреть на картины? — спросил он. — Пообедайте с нами и посмотрите на них при вечернем освещении.

— Мне очень жаль, но я должен просить у вас извинения: со вчерашнего дня произошло изменение в моих планах. Приходится уехать из Лондона.

Ромейну очень не хотелось расставаться с ним.

— Вы дадите мне знать, когда опять вернетесь в город?

— Конечно!

С этим коротким ответом он поспешно удалился.

Ромейн минуту постоял в зале, прежде чем вернуться к жене.

Прием, оказанный Стеллой Винтерфильду, нельзя было назвать нелюбезным, но он вовсе не поощрял к дальнейшему знакомству. Вследствие какого странного каприза она осталась равнодушна к столь приятному человеку? Не удивительно, что любезность Винтерфильда исчезла при холодном приеме, оказанном ему хозяйкой дома. Некоторым оправданием Стелле могло служить состояние ее слабого здоровья.

Ромейн боялся огорчить ее, прямо спросив о причине такого холодного приема, оказанного Винтерфильду, но не мог избавиться от чувства, что это было не совсем приятно ему.

Когда он вернулся к Стелле, она лежала на диване, повернувшись к стене. Она беззвучно плакала и боялась, что он заметит это.

— Я не стану мешать тебе, — сказал он, направляясь в кабинет.

Драгоценная книга, так любезно предоставленная Винтерфильдом в его распоряжение, лежала на столе, ожидая его.

Отец Бенвель много потерял, не присутствуя при представлении Винтерфильда Стелле. Волнение их высказалось еще яснее, чем при неожиданной встрече в картинной галерее лорда Лоринга. Но если б он видел, как Ромейн читал в кабинете, а Стелла тайком плакала, лежа на диване, он, вероятно, в тот же день написал бы в Рим, что видел первые семена разлада между мужем и женой.

V КОРРЕСПОНДЕНЦИЯ ОТЦА БЕНВЕЛЯ

Секретарю общества Иисуса в Рим

1