Черная роза

—Ошибаешься, — Роз окинула взглядом горы папок на столе, доску с приколотыми докуметами, фотографиями и рукописными заметками за спиной Митча. — Очень даже поможет. Я давно должна была этим заняться. Должна была узнать о неудачливом ловеласе Бо, и о хозяйке салуна Лусибелл, и обо всех других, кого ты извлек из небытия для меня.

Роз подошла к доске, вглядываясь в лица, в имена. Некоторые люди были знакомы ей, другие долгое время оставались тенями из прошлого.

—Теперь я понимаю, что моего отца настоящее интересовало гораздо больше, чем прошлое. Дедушка умер, когда я была совсем маленькой, и я не помню, чтобы он рассказывал мне семейные истории. Почти все, что знаю, я узнала от бабушки, не урожденной Харпер, и от старших кузин. Я иногда просматривала старые документы и думала, что вот найду время, почитаю побольше и подольше, но не получалось. — Роз отошла от доски. — Семейная история, все, кто был раньше, очень важны, а до недавнего времени я не оказывала им должного уважения.

—Я соглашусь с первой частью, но ни в коем случае не со второй. Этот дом — наглядная демонстрация твоего величайшего уважения к своей семье. По сути, я сказал лишь, что не смог выяснить, кем была Амелия, а исходя из того, что видел и чувствую, — она из твоих предков, но не член семьи. Я не нашел ее имени в семейных документах и не верю, что она служила здесь, в доме.

—Не веришь...

—С учетом того, какими были общественный уклад того времени, взаимоотношения между различными социальными группами, можно предположить, что Амелия служила здесь и забеременела от одного из членов семьи, но тогда ей вряд ли позволили бы остаться в доме на время беременности. Ее отослали бы прочь. Возможно, откупившись... Однако я так не думаю.

Оглянувшись еще раз на доску, Роз вернулась в свое кресло.

—Почему?

—Главой дома был Реджинальд. Вся доступная информация о нем указывает на то, что он являлся необычайно гордым человеком и ревностно оберегал то, что сейчас мы назвали бы его высоким статусом в этой части страны. В политике, в бизнесе, в обществе. Если честно, Роз, я не думаю, что он связался с горничной. Твой прадед был более разборчивым. Завести интрижку с горничной мог бы какой-нибудь родственник, дядя, брат жены, кузен, но интуиция мне подсказывает, что связь с Амелией была более тесной.

—И что нам остается?

—Любовница. Женщина — не жена, — удовлетворявшая его плотские нужды. Содержанка.

Роз долго молчала и наконец заговорила.

—Митчелл, а знаешь, что забавно? Мы с разных сторон пришли к одному и тому же выводу. Ты перерыл горы документов — у меня от одной мысли о них начинается головная боль. Телефонные переговоры, компьютерные поиски, копание в судебных архивах, графики и таблицы и один бог знает, что еще. По ходу расследования ты раскрыл мне мою семью, людей, чьи имена я и не знала, но которым в очень реальном смысле обязана своей жизнью. Одновременно ты исключил дюжины вариантов того, кем могла быть эта несчастная женщина, сократив вероятность до единственно правильного ответа. Думаешь, когда мы все узнаем, она обретет покой?

—Не могу сказать. Почему ты так печальна? У меня сердце разрывается, когда ты грустишь.

—Даже не знаю. Сегодня еще кое-что случилось, — тихо призналась Роз и рассказала ему все. — Мне было так страшно! Мне было страшно, когда она той ночью отгородила нас от детей невидимой стеной и мы с тобой ворвались в детскую с веранды. Мне было страшно, когда она бушевала, бросалась вещами. Мне было страшно в ванне, когда она пыталась утопить меня. Я думала, что уже никогда не испугаюсь. Но сегодня, когда я стояла там и смотрела, как она идет ко мне через поле, сквозь туман, я остолбенела от ужаса. Я видела ее совершенно безумное лицо и понимала, что в своем безумии она ни перед чем не остановится. Наверное, вот такое безумие переживает саму смерть.

Роз тихонько встряхнулась.

—Я понимаю, как странно это звучит, но думаю, что именно это она каким-то образом и сделала: поборола безумием смерть и не смогла покинуть этот мир.

—Сегодня она не касалась тебя? Не пыталась причинить вред?

Роз отрицательно покачала головой.

—Даже на пике ярости. Я не могла дышать... как будто тонула в грязи, но отчасти из-за собственной паники. Она говорила об убийстве, о крови. В этом доме никогда не было речи об убийстве, но... О господи, неужели ее убили? Кто-то из моих родственников убил Амелию?

—Она призывала убить кого-то, но не намекала, что убили ее, — напомнил Митч.

—Верно, однако вряд ли свихнувшаяся женщина может воспринимать реальность без искажений. Она сказала, что я ее кровь. Правда это или нет, сама Амелия в это верит, — Роз перевела дух. — Как и ты.

Митчелл встал из-за стола, подошел к Розалинд, взял ее за руки, вытянул из кресла в свои объятия.

—А во что веришь ты?

«В покой и утешение», — подумала Роз, опуская голову на его плечо. Какой покой может дать мужчина, если ему не сопротивляться...

—У нее глаза моего отца. Я не видела этого раньше, может, не позволяла себе видеть. Митч, неужели Реджинальд-старший забрал ее ребенка, моего деда? Неужели он был таким жестоким?