Черная роза

Он сплел пальцы на животе и перекинул ногу на ногу, /олтеру были видны его красивые, отделанные мехом сапоги. — Я мог бы сказать, что нам приходится очень туго, так как гго величество король решил забрать у меня земли, и мы больше не могли зарабатывать на жизнь выращиванием зерна, овощей и так далее. Рыцарь не имеет права делать ничего, кроме благородного использования оружия, он может лишь контролировать своих людей и давать советы королю. Но у меня есть около двух десятков людей, которые зависят от меня, и я должен им обеспечить какую-то пищу, потому что никто из них не желает голодать. Их не связывают рыцарские традиции, и у них нормальные животы, жаждущие пищи. У меня есть дочь, за которой необходим особый уход… Наверно, ей осталось недолго пожить с нами. Я многое испробовал. Я унижался и постоянно подавал петиции королю, в которых просил вернуть мне хотя бы часть земли. Я даже предлагал свои услуги королю, считая, что мой опыт и здравый смысл смогут принести ему пользу. Мне ясно далги понять, что мне не видеть земли как собственных ушей и что в моих услугах не нуждаются. Поэтому для меня оставалось только одно. Я даже не стану повторять, как мне все это противно. В моих венах течет лучшая кровь в Англии, и я всегда гордился своими правами и привилегиями и пытался принять испытания с достоинством. Надеюсь, что все, кто от меня зависит, думают так же.

Уолтер слушал деда очень внимательно, и им овладело искреннее раскаяние. Он понял, что дед сделал единственно возможное в данных обстоятельствах. Юноше следовало понять, что занятие торговлей раздражало деда больше, чем его самого.

— Вилдеркин, мне хочется сказать, — заметил Уолтер, несмотря на приказ деда не прерывать его, — что я прекрасно понимаю положение милорда Алфгара и считаю, что он поступил мужественно и по-рыцарски.

Старик довольно улыбнулся:

— Хорошо сказано. Теперь я хочу поведать о своих планах на будущее. Я обладаю логическим умом, и если пришел к решению, то выполню его весьма энергично. Равные мне по положению люди или те, кто раньше были мне ровней, теперь смотрят на меня сверху вниз, и мне ничего не стоит заработать их полное презрение. Я приказал, чтобы мне приготовили бочки для сырной закваски и лопасти для перемешивания этой массы. Я собираюсь переделать подвал и приспособить его для изготовления желтого сыра. Я всегда считал его лучшим из сыров. Я думаю производить сыр в больших количествах и продавать его в Лондоне по приличной цене. В этом будет и двойная польза, потому что свиньи станут толстеть на обрате. У меня осталось несколько акров сада, и мы начнем производить сидр. Прекрасный крепкий сидр по рецептам владельцев Герни. Я буду скупать в округе яблоки, и мы сможем делать много сидра.

— Вилдеркин, могу я задать один вопрос? — поинтересовался Уолтер. — Нельзя ли перетащить старый металл подальше от дома?

— Я теперь стал торговцем и должен быть хорошим торговцем, как раньше был примерным рыцарем. Правильно, металл можно складывать по другую сторону пруда, и тогда он не будет так сильно бросаться в глаза. Но как мы сможем тогда следить за тем, чтобы жуликоватые негодяи не украли у нас самые ценные вещи? Нет, нет! За все требуется платить! Металлолом останется на том же месте, а сыроварню поместим в подвале, чтобы ею было легче заниматься, даже если придется дышать противным запахом сычужного сыра. — Старик повернулся и твердо посмотрел на внука, погрозив ему пальцем. — Вилдеркин, вот тут-то он и ошибается, — радостно захихикал дед. — Горечь всегда следует подсластить. И никогда не надо противоречить логике.

Уолтер неохотно подумал: «Дед прав. Я не имею права спорить с ним».

— И вот еще что, Вилдеркин, — продолжал дед более оживленно. — Нам нужно обсудить и другие проблемы. Мне говорили, что Уолтеру не стоит идти в замок Булейр на похороны, но я так не считаю. Эта нормандская женщина не посмеет выказать к нему ненависть. В этом я абсолютно уверен.

— Я ее не боюсь, — ответил Уолтер.

— Если даже существует какой-то риск, он должен идти. — Алфгар уставился на стол, и Уолтер понимал, что он пытается что-то обдумать. — Дело касается завещания. Мне кажется, Уолтеру что-нибудь оставят. Конечно, нелегко в этом признаваться, но… он сын умершего, и ему нельзя было ничего не оставить. Я надеюсь… — он сделал паузу и вздохнул, — что ему завещают какую-нибудь землю. Нам она так нужна! Мы смогли бы распорядиться ею с толком!

— Я имею право на какую-то долю, — заявил Уолтер. — Вилдеркин, если меня не упомянули в завещании, я не стану скандалить. Не желаю перед ними унижаться!

— Хорошо сказано. Мне нравится его сила духа, Вилдеркин. Но нам не следует слишком уж гордиться и показывать самолюбие. Конечно, он имеет право на эти прекрасные земли, и поэтому нам придется поступиться гордостью и взять то, что дают.