Чёрная роза (СИ)

- Ты сейчас живёшь один? – поинтересовался Эмиль, слегка ёжась: ему не нравилось это место, как и остальным членам их четвёрки доморощенных детективов. Тут не то что голоса слышаться будут – зелёных чертей можно увидеть!

Оберон сел на кровать и устало привалился спиной к стене:

- Ко мне обещали подселить Амбруаза, ну, когда он очухается. Только это вряд ли скоро будет – говорят, он в шоке после случившегося. Ещё бы, у него, считай, все вещи сгорели, спальня, и сам он чудом выскочил… Брр! А вы и правда можете что-то сделать? С голосами, в смысле?

- Насчёт голосов пока не знаю: мы не можем видеть всю картину разом, - важно протянул Эмиль: он не мог говорить менее пафосно, ведь сейчас появился шанс почувствовать себя эдаким героем, последней надеждой и всё такое. Сын драматурга хмыкнул, закидывая ноги на кровать: ему явно не верилось в возможности явившейся компании.

- Здесь нет призраков, - неожиданно подал голос Йори, и на него одновременно уставились все собравшиеся в спальне. Племянник директрисы, ошалело моргнув, попытался снова привлечь к себе всеобщее внимание и подбежал к Йори:

- Конечно же, нет! Мы ведь ничего не слышали, да и голоса ведь слышны не всегда, так?

- Только ночью, - кивнул Оберон. Младший из близнецов Хигаши не отреагировал, лишь снова огляделся и повторил:

- Их тут вообще нет и не было. Я… как бы это сказать… тоже иногда их слышу, но редко. Здесь их не слышно.

Повисло неловкое молчание. Даже Хару не мог понять, что происходит с обычно неразговорчивым братом. Почему он так изменился? Что с ним сделало это место? И главное – когда им, наконец, удастся остаться вдвоём, наедине, хотя бы ненадолго?.. С тех пор, как они прибыли в академию, у него почти не было возможности обнять младшего, поцеловать его…

- Ну вы даёте, ребят, - тем временем присвистнул заметно повеселевший Оберон. – А я-то думал, только у меня крыша поехала.

Эмиль сосредоточенно пошарил по карманам: дабы больше походить на детектива, ему срочно требовалась трубка. Естественно, трубки не нашлось, и за неимением таковой племянник директрисы важно взял в рот кончик большого пальца.

- Право, не стоит беспокоиться, - тем временем попытался «успокоить» хозяина спальни Ансоберт. – До сих пор призраки не причиняли никому вреда, так что, я полагаю, бояться следует не их.

- А кого бояться-то?! – мигом снова насторожился Оберон, и Хару незаметно показал наследнику аристократического рода кулак. – Может, это вы меня и пугаете, а?!

- Нет, не мы, - покачал головой Хару. Затем перевёл взгляд на остальных:

- Думаю, нужно осмотреть комнату. Вдруг найдём спрятанный магнитофон, или ещё что в этом роде, и тогда…

- А вы не знаете, кто такой Гильберт? – неожиданно тихо произнёс Йори, заставив всех присутствующих вздрогнуть: они уже успели забыть о тех странностях, о которых вещал младший из близнецов. Эмиль, к которому парнишка в первую очередь и обращался, вздрогнул:

- Гильберт? Э… который? В смысле, имя, конечно, я слышал, но, может, ты знаешь об этом самом Гильберте хоть что-то, кроме имени?

Йори задумчиво потёр рукой лоб, не обращая внимания на отодвинувшего его в сторону Ансо: тот уже принялся обыскивать комнату на пару с Обероном. Лишь Хару и Эмиль смотрели на младшего близнеца, пытаясь сообразить, что именно он хочет услышать.

Младший брат Хару слегка поморщился и снова потёр лоб, будто пытаясь вспомнить что-то. Затем заговорил – медленно, неуверенно, скорее всего, не зная ничего наверняка:

- Я думаю… он был здесь, в академии.

- Ученик? Преподаватель? Кто? – продолжал допытываться племянник директрисы. Йори широко распахнул глаза, и следующие его слова прозвучали неожиданно уверенно. Впрочем, они не были обращены к Эмилю: теперь парнишка скорее говорил сам с собой:

- Его знала… какая-то женщина. Очень пожилая, платье старомодное. И… кажется, она говорила о чёрных розах. Как в том дневнике… И она говорила со мной, но видела его…

Хару поёжился: брат вёл себя не так, как обычно, и это пугало гораздо сильнее, чем если бы приходилось привычно защищать его и прятать от любой беды. Йори тем временем вздрогнул от пришедшего в голову неожиданного предположения и тут же прошептал:

- А что, если это – тот человек на портрете? Тот, что похож на меня и Хару?

Эмиль уже собирался ответить, как вдруг послышался торжествующий вопль Ансо:

- Ага! Нашёл!

- Магнитофон? – воспрянул духом племянник директрисы, мигом забывая о призраках и прочей ерунде. Но несостоявшаяся жертва отрицательно покачала головой:

- Нет, смотрите!

Хару послушно приблизился, не понимая, зачем Ансоберт придерживает угол висящей на стене картины, не давая той вернуться в исходное положение. Лишь оказавшись достаточно близко, он заметил идеально круглое, ровное отверстие в стене: это была не просто дырка, похоже, её оставили намеренно. Через неё можно было увидеть кусок соседней спальни, оформленной в красных тонах. Кровавый, бордовый, светлый, будто разбавленное вино…

- Дай я посмотрю! – Эмиль бесцеремонно отпихнул Хару от дыры в стене. – Ага, это Рубиновая Спальня… Значит, вот оно что!