Черная роза

— Розамонда! — вскрикнул Рауль. — Сестричка! Родная!.. Посмотри, что здесь происходит! Эти две фурии сговорились… Они хотят убить меня! Не дай им сделать этого! Сестра!

Розамонда даже не взглянула в его сторону.

— Я все слышала, — сказала она. — Все, в чем вы обвинили его. Я содрогнулась… Его преступления ужасны… И я хочу добавить кое-что от себя. Можно?

— Говори, — промолвила Дом.

— Я обвиняю тебя, Рауль де Ноайль, — торжественно сказала герцогиня, — в смерти Эстефании де Варгас, которую ты обесчестил в замке Фонтене, и которая покончила с собой. В смерти моей несчастной камеристки Люси. Ты обесчестил её и зарезал. Обвиняю тебя также в смерти моего жениха, графа Анри де Брие, который погиб от руки твоего клеврета Франсуа. Ты — не человек, ты — чудовище, Рауль. Ты и меня, свою родную сестру, не пощадил бы, если бы не вмешалось Провидение. И твои жертвы — и те, имена которых мы знаем… и те, что остались безымянными, — требуют твоей смерти.

Рауль опять задергался на веревке. Толстая ветка качалась под его тяжестью. Багровое от прилившей к голове крови лицо его исказилось ненавистью.

— И ты с ними заодно, тварь! — воскликнул он. — Надо было давно тебя прирезать, змея!.. Еще в лесу!

Розамонда по-прежнему не удостаивала его даже взглядом.

Доминик сказала:

— Мы обвинили тебя, герцог Рауль де Ноайль. Мать, ребенка которой ты утопил. Жена, мужа которой ты замучил. Твоя сестра, жениха которой ты приказал убить… и которой ты также уготовил страшную участь. Ты хочешь что-нибудь сказать, изверг?

— Я вас всех проклинаю!.. — брызгая слюной, заорал Рауль. — Вы — все трое — поплатитесь за то, что хотите сделать со мной! И прежде всего ты, Доминик! — И он разразился чудовищными ругательствами.

Женщины спокойно смотрели на него, ожидая, когда он затихнет.

— Может, заткнем ему рот? — предложила Тереза.

— Нет, — сказала Доминик. — Я хочу слышать, как он будет визжать и рыдать, когда мы будем убивать его!

Рауль, наконец, замолк. Тяжело дыша, он глядел на трех этих женщин. О, если бы хоть на минуту он вновь стал свободен! Если бы в его руках был меч… Он искромсал бы их всех… На кусочки!

— Мы приговариваем тебя, Рауль де Ноайль, — торжественно провозгласила Дом. — К смертной казни. Если ты знаешь хоть одну молитву — молись. Но вряд ли она дойдет до престола Всевышнего. Жалобы и стоны твоих жертв заглушат твои слова!

Но де Ноайль не собирался молиться. Он дергался и извивался в своих путах, страшно выкатывая глаза и продолжая сыпать самыми грубыми ругательствами.

— Как мы будем казнить его? — прошептала, вдруг побелев, Розамонда.

Тереза сняла с плеча лук. — Будем пускать в него стрелы. Пока он не издохнет. — И она посчитала стрелы в колчане.

— Девять стрел. По три на каждую из нас.

— Я не умею стрелять из лука, — сказала Розамонда.

— Что ж… В таком случае, мне и Мари достанется больше выстрелов, — с кровожадной улыбкой произнесла вдова лесника. — Мари! Кто будет стрелять первой?

— Ты, Тереза. Твой маленький сын порадуется с небес, видя, как ты мстишь его убийце!

— Да… В годовщину смерти Робера это будет лучшим подарком моему сыночку!

Женщины отошли на десять шагов. Тереза проверила тетиву и вытащила из колчана первую стрелу. Рауль, замолчав, в страхе следил за их приготовлениями.

— Розамонда! — вдруг завопил он. — Сестра!.. Сжалься! Я — твой единственный брат! Не дай им убить меня! — Слезы хлынули из его голубых глаз. Рыдая, он яростно извивался, как червяк на удочке рыболова. — Доминик!.. — теперь он взывал к жене своего кузена. — Я любил тебя! Я бы никогда не причинил тебе вреда! Вспомни, ведь и ты любила меня! Ради этого чувства! Пощади меня!.. Сжалься надо мной!..

Дом хрипло рассмеялась.

— Так, так, Рауль! Моли меня… Трясись… Плачь… Пусть и мой Робер полюбуется на тебя вместе со мной! — Она повернулась к Терезе. — Куда ты будешь стрелять?

— В пах, — с нескрываемым злорадством произнесла та, натягивая тетиву и прилаживая стрелу. Де Ноайль заревел и начал извиваться еще сильнее, раскачивая ветку.

— Я бы выстрелила туда же! Но ты можешь промахнуться, — заметила Доминик, равнодушно следя за дергающимся голым телом герцога.

— Я постараюсь, Мари, — улыбнулась Тереза. — Я попадаю в глаз зайцу с двадцати шагов!

Она вскинула лук и прицелилась. Стрела пропела в воздухе — и вонзилась Раулю в левое бедро. Кровь хлынула из пронзенной артерии. Де Ноайль задергался и завизжал как закалываемый поросенок. Розамонда, белая как простыня, почти без чувств опустилась на колени. Губы ее беззвучно шептали слова молитвы.

Дом выхватила лук у Терезы.

— Я попаду! — азартно воскликнула она. Она приладила стрелу и спустила ее. Но и этот выстрел оказался неудачным, — стрела пронзила живот герцога. Рауль орал не переставая. Слышать это было почти невыносимо. Розамонда трясущимися руками зажала уши. Но для Дом и Терезы эти звуки были приятнее самой лучшей музыки.