Черная рука и пирамида Хеопса

— Тогда все логично, — обрадовался фараон. — И вообще, мне ваш мотор не нужен. — Он презрительно вернул машинку Саше. — Во-первых, мы уже все камни перетаскали. А во-вторых, если мне мотор уж очень понадобится, то я на его место этих непослушных карапузов засуну. — Он бросил злобный взгляд на детей. — И они в наказание сами колеса будут крутить. Будет мотор в триста карапузиных сил!

— Он неисправим! — презрительно фыркнула Нефертити.

— Какие мы трепетные и нежные, передразнил ее Хеопс. — Ладно, хватит мне вас тут развлекать. Я все-таки фараон, а не экскурсовод. Сейчас мы идем в музей игрушек, и вы будете потрясены.

Глава восемнадцатая, в которой все попадают в музей игрушек

Все прошли по узкому коридору, освещенному зеркалами, и вошли в следующую комнату.

Окинув ее взглядом, паши герои застыли пораженные.

Это действительно был лучший в мире древний музей игрушек.

На столах и специальных полках стояли разные куклы — совсем простые и расшитые драгоценными камнями. Маленькие фигурки носильщиков держали в руках маленькие носилки, в которых сидела куколка самого фараона. Рядом стояли статуэтки животных: кошек, собак и верблюдов. Был даже игрушечный нильский крокодил, на которого Саша обратил особое внимание.

Но главное, конечно, располагалось на столах.

Там был целый город с кукольными жителями, которыми можно было бы играться часами, потому что они изображали целые картины из древнеегипетской жизни.

Вот фигурки тащат огромную глыбу для пирамиды. А вот крестьяне в набедренных повязках. Они стоят по колено в воде и собирают рис. Рис ведь растет в воде, и вода в этой игрушечной сценке была настоящая, а для этого все фигурки этой композиции были помещены в большой золотой таз. И таких сценок было сотни, а фигурок — тысячи.

— Это все придумал я! — хвастливо сказал фараон. — А вот это моя особая гордость.

Он указал на еще один стол, и Саша прямо застонал от восхищения. Перед ним была настоящая кукольная битва. Тысячи фигурок одной армии нападали на тысячи фигурок другой. Все солдатики были в одежде и при крохотном оружии. Мечи и ножи сияли, как настоящие.

— Это моя битва с соседом. Я его, конечно, победил.

— И, как всегда, отрубили голову? — уточнила Катя.

— Да, отрубил, — подтвердил Хеопс. — Ну и что? Это Древний Египет, пятый век до вашей эры. Такие у нас тут жестокие нравы. И в этом сейчас ты убедишься…

Фараон обошел макеты и оказался возле выхода, в то время как дети увлеченно рассматривали игрушки. Он царственно в стал, загородив собой дверь и скрестив руки на груди.

— У вас есть еще ко мне вопросы? — величественно спросил он. — А то нам пора кончать этот детский сад.

— А когда ваш музей откроется для посетителей? — спросила Катя.

Хеопс криво улыбнулся.

— Бедная девочка из будущего, ты так и не поняла, с кем имеешь дело.

Глава девятнадцатая, в которой фараон показывает свое истинное лицо

Голос фараона с каждым словом становился все более зловещим.

— Я — Хеопс, самый великий фараон всех времен. Я — Солнце на Земле. И я построил эту великую пирамиду совсем не для того, чтобы потом тут ходил какой-то Саша. Когда я стану старым и умру, меня обернут тканью, пропитают ароматной смолой, и я стану мумией. Меня положат в драгоценный саркофаг, и я отправлюсь в долгий путь к моим предкам. Но я отправлюсь туда не один. Сюда приведут моих рабов и казнят их прямо здесь, чтобы они отправились со мной и служили мне после смерти. Сюда приведут коров и коз, чтобы после смерти мне было что есть, лучшие наряды, чтобы было во что одеваться и тысячи папирусов, чтобы было что читать. Но самое главное, — фараон в упор посмотрел на детей, — со мной будет этот музей. Мой отец был суров и не давал мне играть в игрушки — он воспитывал из меня воина. Но я вырос и силой отобрал все игрушки у всех детей, чтобы они были только у меня. Это моя месть моему детству. И пусть сегодня всем детям будет так же плохо, как когда-то было плохо мне. Все игрушки будут стоять здесь. И моя игрушечная армия будет вечно побеждать врага в вечной битве.

Хеопс обвел детей ужасным взглядом.

От его вежливости не осталось и следа.

— Осталось последнее, — медленно проговорил он. — К этим собранным игрушкам должны присоединиться ваши. Только после этого я буду считать, что моя пирамида готова.

Фараон указал пальцем на Сашу.

— А ты, малявка, оставишь тут свою пожарную машину. И когда люди будущего через пять тысячелетий войдут в этот музей, то они, во-первых, будут знать, что с пожарной безопасностью у нас все было на высоте, а во-вторых, подумают, что колесо изобрел именно я. И все признают, что я был не только великий фараон, но и великий изобретатель. А то, что это вранье, никто не узнает.

— Мы вам игрушки не отдадим! — воскликнула Нефертити.

— Мне не нужно их отдавать. Вы их сами принесли туда, куда надо. Это был мой хитрый план, который я, как всегда, блестяще осуществил. Ведь тут главное — это игрушки. А вы только ненужное приложение.

Фараон развернулся к Саше.