Черная сага

Когда я вошел в пиршественную залу, там было очень много посторонних. И был там сладкий дух! И дух мясной. Это пока я рыл…

Но все они быстро ушли, остались лишь легаты да прислуга. Я сел к столу и приказал, чтоб удалилась и прислуга.

А когда мы остались втроем…

Первый легат стоял возле очага, грел руки над огнем и время от времени поглядывал на меня. Второй легат сидел с краю стола, смотрел перед собой…

Вы, я думаю, уже заметили, что я еще ни разу не назвал их по именам. И ведь не назову! Ибо у них у обоих есть дети, а будут и внуки и правнуки, и были у них и почтенные предки. Зачем же всех срамить? А посему…

Не назову я их по именам. Пусть они так и далее будут просто первый и просто второй. Итак…

Я, помолчав, сказал:

— Итак, первая часть нашего предприятия закончилась успешно — мы в Ярлграде. Теперь… Они должны нам присягнуть, оплатить нам расходы на экспедицию и, в знак дальнейшего своего расположения к Державе, выдать заложников.

На что второй легат, не поднимая головы, сказал:

— Одного заложника мы уже получили.

— Да, — согласился я, — Ровск выдал нам заложника. А то, что с ним потом произошло, это моя вина. Я должен был разоружить его. Но также должен и отметить, что ни при каких, я повторяю, ни при каких обстоятельствах атакующие колонны не должны приходить в замешательство. Так что если бы вверенные тебе силы продолжили начатую атаку, то наши потери были бы неизмеримо меньшими. Но я молчу! Так помолчи и ты.

Второй легат на это только усмехнулся, но, правда, спорить не решился. Зато заговорил первый легат. Он сказал так:

— Да, и действительно, сейчас не время вспоминать взаимные ошибки. Ведь главное мы сделали: разбили варваров, взяли Ерлполь. Теперь нужно решать, что делать дальше. И вот что мне подумалось: мы уже и без того достаточно покрыли себя славой, и устрашили варваров, и наказали их. А заниматься тем, чтобы приводить их в подданство, вышибать из них контрибуцию и требовать заложников — это значит обречь себя на многочисленные и малоэффективные рейды в малознакомой лесистой стране, что приведет к значительным потерям с нашей стороны. А пользы от всего этого не будет никакой, потому что варвар, сегодня схваченный и присягнувший нам в верности, уже назавтра будет готов при первой же возможности ударить нам в спину. И то же самое заложники. На примере Гурволода мы уже один раз убедились, как мало здешние правители ценят жизнь своих ближайших родственников. А что касается взыскания с них контрибуции… то, я думаю, большего, чем мы сможем взять в местном соборном храме, нам в этой стране не найти. И это — мое мнение.

Я, помолчав, сказал:

— Итак, если я правильно понял, ты предлагаешь разграбить здешнее капище и отправляться обратно, в Державу.

— Да, отправляться, и немедленно! Ибо очень скоро здесь начнутся холода, выпадет глубокий снег, и тогда на обратном пути мы получим множество всяких неприятностей.

— А сколько мы получим их, разграбив здешний храм?

— «Разграбить» — это слово не мое, — сказал первый легат. — Я предлагаю конфисковать все имеющиеся в Ерлполе ценности в счет погашения тех расходов, которые понесла Держава на организацию нашей экспедиции, ибо наша цель — это благополучие и процветание Державы.

Он замолчал. И я молчал. Потом спросил:

— Весь город пуст?

— Весь, — подтвердил первый легат. — Только в соборном храме как будто бы кто-то скрывается. За храмом ведется пристальное наблюдение.

— А кто-нибудь входил в него?

— Нет-нет! — сказал первый легат и даже покраснел. — Я не велел! Да и они…

— Что?

— Н-ничего. Но мало ли! Никто не хочет рисковать. Ведь, говорят…

— Х-ха! — засмеялся я. — Войти, и то не можете. А собирались грабить.

— Не грабить, а конфисковать, — опять сказал первый легат. — И днем, при свете, а не ночью. И все по весу и по описи…

— Ну, ладно! — сказал я. — Довольно. Кто у храма?

— Моя четвертая ударная манипула. Все они как один…

Я встал, сказал:

— Так. Хорошо! И пусть стоят, не лезут. А остальным из лагеря не выходить. А я хотел бы отдохнуть. Где ярлы спят?

— На верхнем этаже, — сказал второй легат. — Там все уже проверено. Нет никого. Но я бы не ходил туда. Я прежде обсушился бы, поел. И здесь бы лег.

Я осмотрелся. По углам солома. Они там спят после пиров. Но прежде, говорят, снимают кольчатые панцири и сражаются боевыми мечами. А после посыпают пол песком, чтоб не скользить в лужах крови.

А я ж действительно промок. И голоден! И спать хочу, очень устал. А ярлы, капище…

Гликериус рассказывал: Хрт ночью спит, а Макья бодрствует, сидит у ткацкого станка и ткет холстину. А на холстине — целый мир; там можно увидать все земли, все селения, все хижины… и даже самого себя — и рассмотреть, что ждет тебя в будущем. И вот они, ярлградцы, ночью приходят к ней, приносят щедрые дары, и пока Макья принимает те дары, они украдкой смотрят на холстину, ищут на ней себя и узнают свою дальнейшую судьбу…

Бред! Суеверие! Все, что случается, подвластно не холстине и не Макье, а Всевышнему. Так что четвертая ударная манипула…