Черная сага

– Нет! – сказал варвар. – Его лезвие гладкое-гладкое! На нем нет ни одной царапины!

– Но я же говорю не о его лезвии, а о его ножнах, – сказал абва. – И это очень важно! Потому что лезвие наносит удары, а ножны напротив от них укрывают. Так вот, на этих всемогущих ножнах было написано, что тот, кто обладает…

И тут абва вдруг замолчал. А после рассмеялся и сказал:

– Я разболтался, как женщина! Надеюсь, ярл простит меня.

Но ярл в ответ только нахмурился. Он был явно недоволен тем, что абва замолчал, ибо ему, конечно же, очень хотелось бы услышать продолжение…

Однако старый мошенник уже резко переменил тему разговора. Сперва, обратившись ко мне, он спросил, когда мы собираемся делать привал, а потом стал подробнейшим образом – и уже не по-варварски, а по-руммалийски – рассказывать мне о том, как прошел его вчерашний опыт с живым серебром, и при этом так и сыпал, так и сыпал мудреными терминами…

А потом вдруг оборвал сам себя на середине фразы, вновь повернулся к варвару и сказал:

– А говорят, что Айгаслав ведет свой род от Подкидыша. Это правда?

Юный ярл неопределенно пожал плечами. Тогда Гликериус сказал:

– Но это точно так. И про Хвакира я тоже все знаю. Ведь поэтому ваш Безголовый и ушел тогда, на том пиру – это Хвакир увел его от вас из-под самого носа. И оттого, небось, и перегрызлись тогда, что Айгаслав ушел! И меч унес.

– Меч – нет! – вдруг сказал Любослав.

– А! – громко сказал абва. Даже слишком громко! И тут же замолчал. А после вовсе встал и отошел в сторону и, перегнувшись через борт, долго смотрел на воду. Он тогда, наверное, очень крепко о чем-то задумался. А я тогда наоборот не знал, о чем мне думать!

Вдруг ярл тихо спросил у меня:

– Кто он такой?

– Не знаю, – сказал я. И, помолчав, добавил: – Я этого действительно не знаю. Он очень странный человек.

– А сам ты? – спросил он.

– Я? Просто воин, – сказал я и даже усмехнулся. И еще сказал: – Мой господин велел, чтобы я пошел и разорил Ярлград. Но я сказал: мне одному не справиться. Тогда он дал мне эти корабли, и я пошел. А разорю – и вернусь.

– А дальше что?

– Убью его.

– Кого?

– Да того своего господина. И возьму его жену, и усыновлю его детей.

– А зачем тебе это?

– Не знаю, – сказал я.

И я был искренен! Я и действительно не знал, зачем мне это все – и красные сапоги, и Наиполь, и даже Теодора. В то утро, покидая лагерь, я, против обыкновения, не отдал приказ об устройстве очередного сигнального поста. Первый легат напомнил мне об этом. А я сказал, что я об этом знаю. Но приказа все равно не отдал. Зато я весь тот день думал примерно вот о чем: что теперь мы, прервав всякую связь с метрополией, тем не менее продолжаем продвигаться вверх по враждебной реке. Так что если теперь с нами случится что-нибудь непредвиденное, то уже некому будет передавать сообщение, просить о помощи. Ну и не надо! Что случится со мной, то случится со мной, и это только моя забота! Мне нет никакого дела до Тонкорукого, так что пусть и ему тоже не будет никакого дела до меня! Я воин, просто воин, я хочу сражаться… и побеждать, если будет на то воля Всевышнего. А если нет, то я готов и умереть. Полиевкту было намного сложней, он был один, а под моим началом целых два легиона. Примерно с таким же количеством войска я в свое время вторгся в Змеегорье и одолел их всех, привел к присяге, обложил налогами и даже произвел среди них воинский набор. А здесь мы этого делать не будем, потому что, как показала практика, варвары очень плохо поддаются обучению, солдаты из них никудышные. Но и оставлять их у себя в тылу ни в коем случае нельзя! Подумав так, я вынул меч, огладил лезвие. Оно было чуть теплое, в зазубринах.

Вдруг ярл сказал:

– Мечи у вас короткие.

Я посмотрел на него. Он улыбался. Я сказал:

– Да, это так. И это не случайно. Мы сражаемся в плотном строю и поэтому короткие мечи для нас удобнее. И мы, опять же, колем, а не рубим. Вот так!

И я показал, как это делается! И кровь во мне сразу вскипела. Барра! И я уже хотел было вскочить…

Но вовремя удержался, положил меч на колени и еще раз огладил лезвие. Потом, переведя дыхание, сказал:

– Мечи часто ломаются. Когда я уходил в первый поход, то запасных клинков у нас было нагружено шестнадцать фур. Ты представляешь?

Ярл молчал. Смотрел очень внимательно и ждал, что я еще скажу. И я заговорил: