Черная сага

– Хальдер ушел. Это посол помог ему уйти. Но Хальдер счастлив! Белун сказал, что боги белобровых уже встречают Хальдера. А боги там, на севере, за Морем Тьмы, очень суровы. Там и земля такая же суровая. Там на деревьях нет листьев, потому что там могут расти только иголки. Вот до чего там холодно! И поэтому снег там лежит почти что весь год подряд, а море так же во все это время покрыто льдом. То есть там почти все время зима, море замерзшее и у кораблей нет по нему ходу. Так что, спрашивал я, вы зимой там не воюете? Нет, почему же, отвечал мне на это Хальдер, мы воюем, только совсем не так, как летом. Зимой, он говорил, белобровые ходят в поход на собачьих упряжках. Это весьма опасные походы! Потому что там зимой живут без солнца, зимой у них всегда темно и небо в тучах, и не видно ни луны ни звезд. И там часто бывает вот что: ушел в поход – и заблудился, и не вернулся обратно. Потом, уже весной, тебя найдут замерзшего. Зато зимой там можно легко добыть себе любой корабль! И это происходит вот от чего. Еще по осени, при первых холодах, они все свои корабли выносят на берег, снимают с них мачты и забирают весла. Зимой за кораблями приглядывают только сторожа, а все остальные к берегу даже близко не подходят, потому что им там нечего делать. Остальные всю зиму заняты тем, что сидят по своим хижинам, плетут сети, кольчуги, вспоминают о битвах и ждут весны. А если вдруг поднимется настоящий крепкий ветер и начнет мести снег, а потом начнется такая вьюга, что не видно своей собственной вытянутой руки… Но собаки из твоей упряжки все равно не собьются с пути, потому что они, если надо, учуют даже прошлогодний дым! И вот поэтому, а так же еще и по многому чему другому, но об этом сейчас не место вспоминать, ты беспрепятственно подъедешь прямо к сторожам, спрыгнешь с саней и крикнешь: «Хей! Руби!». Вот так! И эти корабли – сразу твои! Поэтому, как только Хальдер возмужал и отец два раза сводил его вместе с собой в поход, то уже на третий раз отец сказал ему вот что: «Довольно, ты уже не мальчик, пора уже тебе и самому думать о собственном пропитании» – и не пустил его на свой корабль. Тогда, оставшись дома, Хальдер купил себе самых лучших собак, каких там только можно было купить, потом, и тоже не жалея никаких денег, нанял себе в товарищи самых лучших тамошних воинов, таких, как, например, Бьяр и Ольми…

И так я говорил и говорил и говорил! А они все молчали и ждали, что же теперь будет дальше. Даже Верослав, и тот не решался меня перебивать, потому что таков у нас обычай – на тризне, вспоминая об ушедшем, ты можешь говорить ровно столько, сколько твоей душе угодно. Точнее, не твоей – а его, ушедшего, душе. Поэтому если я сейчас говорю, не замолкая, то, значит, так угодно Хальдеру. А я уже, конечно, тогда очень сильно устал, я же не имею привычки так долго говорить, но и замолкать было еще нельзя. И я опять говорил и говорил, а сам надеялся, что вспомню то, что надо – и вот тогда всё решится!

Но то, что должно было вспомниться, не вспоминалось и не вспоминалось. И я продолжал:

– И Хальдер соскочил с саней и крикнул: «Хей! Руби!». И они порубили сторожей. И добыча у них тогда была очень богатая – сразу четыре корабля. Лучшим из них был «Быстроногий Лис», поэтому они и запрягли его в свои упряжки. А остальные, думал я, они сожгли. Но Хальдер объяснил, что жечь корабли, даже своих самых злейших врагов, у них нельзя. У них ведь очень мало леса, и поэтому не то что корабли, но даже простые деревья они никогда не жгут, иначе их боги им этого не простят. А для очагов и костров у них есть особый черный камень, очень жирный, который, как известно, горит намного лучше самых сухих дров…

Вот что я им тогда говорил. И говорил еще многое другое. И всё это была истинная правда, потому что так мне рассказывал Ольми. А сам Хальдер очень не любил вспоминать прошлое, даже когда у него сильно о чем-то просили. Зато однажды, когда мне это было совсем не нужно, когда я даже хотел заткнуть уши, он вдруг очень настойчиво начал рассказывать о том, как взбунтовался Мирволод. Но я и без Хальдера прекрасно знал, чем закончился этот бунт – и не хотел о нем слушать. Я тогда даже отворачивался! А он все равно говорил – очень рассерженным голосом – вот что:

– Когда Мирволод вместе со своими братьями вбежал в опочивальню твоего отца, то отец уже успел проснуться и он даже уже схватил меч. Поэтому, я думаю, он вполне мог бы зарубить не только самого Мирволода, но вместе с ним еще и двух, а то даже трех его братьев. Но остальные всё равно бы его убили! А ты и твоя мать были уже убиты, люди Мирволода несли с собой ваши головы. И тогда Ольдемар, потому что это был настоящий ярл, встал, поднял меч и дал себя убить.

Это слова меня очень тогда поразили, я не удержался и спросил:

– Зачем он это сделал?!