Черная Салли

Салли между тем окончательно выползла из-под брезента и теперь порывалась взобраться на колени к капитану.

— Что же теперь делать? — машинально произнес Бэнбоу. Он никак не мог прийти в себя.

— Не возвращаться же из-за девчонки обратно! — рассерженным голосом сказал Кук. — Все дело провалим…

— Шесть миль проперли, часового с моста убрали, а теперь обратно? Нет уж, пусть кто хочет возвращается, а я иду вперед, — вознегодовал Оливер.

— Послать кого-нибудь с ней на ферму? Но у нас каждый человек на счету, — рассуждал вслух Гоу. — Мы не можем бросаться людьми.

— Это добрый знак, — вдруг громко сказал капитан, — судьба нам посылает негритянское дитя. Мы возьмем его и будем охранять как наше знамя.

Он поднял на руки девочку и тронул за рукав Наполеона. Глухой впился глазами в лицо капитана.

— Наполеон, я поручаю девочку тебе. Даже если будет стрельба, ты не должен отходить от нее ни на шаг. Слышишь?

Глухой кивнул:

— Слышу. Не отойду.

Джон Браун взял Салли за подбородок:

— Будут стрелять, маленькая. Будет очень-очень страшно.

— А ты разве боишься, дедушка Джон? — спросила Салли. — Нет? Ну, тогда и я не боюсь! — И Салли вздернула повыше свой вязаный колпачок.

Она взобралась на козлы рядом с Наполеоном.

— Что же ты не погоняешь, Наполеон? Но-но, Рыжий! — нетерпеливо закричала она на мула. — Беги живей, мы едем за свободой!

Джим Бэнбоу хотел остановить дочку.

— Оставьте ее, Бэнбоу, — серьезно сказал Браун, — устами ребенка глаголет истина.

ХАРПЕРС-ФЕРРИ ПРОБУЖДАЕТСЯ

Это было очень неприятное пробуждение. Сначала раздалось несколько выстрелов, потом часто и резко забили на церковной колокольне в набат. Где-то на путях запищал паровозик. Захлопали открывающиеся ставни, изо всех окон высовывались бледные, испуганные лица:

— Боже праведный! Что случилось?

Толком никто ничего не мог сказать. День только еще занимался. Дождя уже не было, но небо напоминало плохо выстиранную простыню. С черепичных крыш капало. На взмыленной лошади проскакал шериф. Отстреливаясь от кого-то невидимого, пробежал взвод городской милиции — люди были в грязи; один волочил ногу, кепи у него съехало на затылок, в руках он держал окровавленный платок. Увидев раненого, женщины завизжали и принялись захлопывать ставни и запирать засовами двери. Потянуло гарью. Рябой аптекарь спорил с бакалейщиком о том, где горит. Бакалейщик был убежден, что горит мучной склад, аптекарь утверждал, что подожжено здание железнодорожной станции.

На площади, между ратушей и гостиницей под вывеской «Мирная козуля», маленький кривоногий мэр собирал добровольцев. Мэр был бледен, нижняя челюсть у него заметно дрожала, он то и дело подтягивал брюки, сползавшие ему на сапоги: второпях мэр позабыл о подтяжках.

— Спокойствие, джентльмены, спокойствие, — повторял он ежеминутно, — я уже послал в Вашингтон за помощью.

Добровольцы, большей частью сыновья местных плантаторов, роптали:

— Зачем нам солдаты? Мы и сами управимся с этими грязными конокрадами.

Из рядов выскочил здоровенный детина в вязаном свитере.

— Чего мы здесь стоим? Чего мы дожидаемся, джентльмены? — завопил он, потрясая ружьем. — Все знают, что мэр у нас баба. Бродяги захватили наших отцов и братьев, а мы распустили нюни! Эй, кто со мной, выходи! Влепим им полсотни зарядов, так от них только мокрое место останется…

Это был Вил Смайлс, сын богатейшего в округе плантатора. Ночью люди Брауна с помощью смайловских негров взяли сонного Смайлса-отца прямо с постели, и теперь он вместе с другими заложниками сидел в арсенале.

— Помилуйте, джентльмены, это опытнейшие противники! — Мэр в ужасе замахал руками. — Наша доблестная милиция обстреляла их, но они ответили сокрушительным огнем. Поверьте мне, мистер Смайлс, тактика выжидания всегда ведет к победе.

— Черт бы тебя побрал с твоей тактикой! — пробормотал сквозь зубы Вил. — Джентльмены, кто со мной? Я жду.

Несколько человек вышли из рядов и присоединились к Вилу. Все это были его собутыльники, будившие и пугавшие по ночам, весь Харперс-Ферри своими пьяными выходками. Остальные добровольцы продолжали нерешительно топтаться на месте.

В этот момент через площадь мимо отряда быстрым шагом прошел высокий мускулистый человек в кожаном фартуке. Он шел, ни на кого не глядя и, видимо, торопясь.

Мэр, спотыкаясь на своих кривых ногах, подскочил к нему и ухватил его за рукав:

— Боже мой! Кого я вижу? Кузнец Кроссон! Живой и невредимый! Кроссон, неужели вам удалось вырваться из рук этих злодеев?!

— Да, да, сэр, как видите, — торопливо отвечал кузнец, — только не задерживайте меня, сэр, я бегу к себе в кузницу за инструментом. Я дал этим джентльменам честное слово, что не позже чем через час подкую их мулов.

— Этим джентльменам? Вы называете разбойников джентльменами? — Мэр отступил. — Кроссон, вы не в своем уме!