Черная сделка

– Я остановила «Гольф» и наблюдала за вами из-за деревьев.

– Так ты за нами шпионишь? Слышишь, Колян, твоя дочь – шпионит, – зашипел Антон. – Потом еще ментам будет шестерить... А может, ты уже красотка-сэксотка? – Антон побагровил от злобы.

– Заткнись, мразь... Папа, я ухожу, – крикнула Вероника.

Она стремглав бросилась в свою комнату, схватила сумочку и, вытирая слезы – благо она сегодня почти не пользовалась косметикой, посчитала, что перед строгой баронессой нельзя выглядеть расфуфыренной, – устремилась к выходу.

– Вероника, постой! – взмолился отец. – Постой. Может быть, издалека тебе это показалось...

– Ничего мне не показалось.

– Слышишь, ты, соплячка. Ты живешь в доме, купленном и отремонтированном в основном на мои, заработанные мной, деньги. Хочешь с этим неудачником, почти конченым алкоголиком на улице оказаться? – продолжил тираду Антон.

– Пусть и у тебя, но я работаю – зарабатываю! Сама зарабатываю.

– Нет, дорогая... мне надо, чтобы ты не зарабатывала, а отрабатывала. Все, что вы от меня получили...

– Ненавижу, – Вероника хлопнула входной дверью. Послышался звон оконных стекол.

– Пускай подышит свежим воздухом. На чаевые от баронессы в ночной клуб сходит... Вернется. Никуда не денется. Ей деваться некуда. Это ты, Колян, разбаловал ее. Знаешь что, я мог бы и сам, без вас это дело провернуть. Переводчиков с немецкого, особенно в Калининграде, предостаточно. Только свистни. А она выпендриваться вздумала.

Николая Прокопьевича тоже пробрала обида за «неудачника-алкоголика». Ведь он всегда чувствовал себя ценным работником в антикварном магазине, ощущал свою значимость как профессионала в своей области.

– Хорош, брат, – сказал Антон, – не бери в голову. Я так, сгоряча. Хотел ее на место поставить.

Николай Прокопьевич сидел за столом красный и надутый.

– Давай, Колян, еще по коньячку, – предложил Антон. – Успокоимся. Нам предстоят большие дела. Разлад нам сейчас абсолютно ни к чему.

Антон достал из бара бутылку «Метаксы» и откупорил ее, разлил по стаканам.

– Пей, Колян. За удачу... – сам Антон выпил залпом до дна.

– Не буду... Я не конченый алкоголик... Я такие произведения делаю... Ювелирного искусства, – обиженно заговорил Николай Прокопьевич.

– Да брось ты, Колян. Я про тебя ничего не хотел сказать. Я ее хотел напугать, – пытался оправдаться Антон.

– Ее напугать, кем... Мной? Ее родным отцом? Я – алкоголик, – чуть ли не заплакал Николай Прокопьевич. – Я тебя, когда ты был малышом, на руках носил. В коляске возил. Жопу за тобой подтирал... Отца нашего уже не было, мама постоянно на работе пропадала, так я тебя и в школу, и в спорт твой водил... А ты...

– Ну, брат, извини. Вырвалось. Всюду, понимаешь, алкаши. Я же с алкашами работаю. Постоянно опухшие рожи перед глазами, – он подал руку брату. – Извини. Мы же братья.

Николай Прокопьевич помялся, помялся и пожал ему руку.

– Пей! – сказал Антон.

Николай Прокопьевич с шумом выдохнул воздух и осушил свой стопарик.

Они засиделись за коньячком до позднего вечера. Николай Прокопьевич пустился в воспоминания о былой юности – рассказывал, как нянчил и учил уму-разуму Антона.

– Вот только в кого ты такой пошел? – недоуменно вопрошал он.

– Какой это такой? – не понял Антон.

– Ну, как это сказать... Хитрый, что ли... – Николай Прокопьевич задумался. – Нет, ушлый.

– Не знаю я такого слова: Что это – ушлый? Может, деловой, хваткий?

– Нет, все-таки – ушлый. Немного проныра и немного – пфиффикус.

– Да пошел ты... – Антон хлопнул его по плечу.

– Вот так, Антоха, – Николай Прокопьевич, изрядно поддатый, опустил голову на руки.

У Антона в кармане штанов хрипато запел Шнур – о том, что ему надо в небо, где он еще не был.

– Алло, – Антон достал мобильник.

Николай Прокопьевич поднял голову:

– Вероника?

– Нет. Отдыхай, – Антон закричал в трубку: – Что? Бляха. Жалко. Ментам сообщит... Завтра... Военное положение... Черт... Дай его мне. – По лицу Антона нельзя было сказать, что он уже довольно много выпил, взгляд стал злой и острый. – Евгенич, это Антон. Насчет бабок не беспокойся... Я насчет ментов... Да я понимаю, понимаю... Брось солдат на танк... Что?.. Ночь... Но ты же их и так поднял... Пускай хоть башню снимут, траки растащат, чтобы больше на древние запчасти походило... С меня внеурочные... Как только разберут... да... вот тогда и сообщай... Хотя бы после обеда... Лады?..

Антон отключил телефон, налил коньяку.

– Ушел, гадюка, – сказал сам себе сквозь зубы.

– Слушай, – снова поднял голову Николай Прокопьевич, – надо Веронике позвонить.

– Ну, сам и звони, – отрезал Антон.

– Она гордая, не поднимет трубку.

– А у меня поднимет?

– У тебя телефон не определяется. Может, подумает, что немцы зачем-то ее вызывают, – предложил хитрый ход Николай Прокопович.

– Ладно. Надо с ней поговорить.

Антон набрал номер на телефоне. Отдал трубку Николаю Прокопьевичу.

– Алло, Вероника? Ты где?.. У тебя все в порядке?..