Черная сделка

– Делай что хочешь. Но если ты будешь всегда идти на поводу у этой скотины, – второй шуруп откручивался легче, – я не посмотрю, что ты мой отец, и не буду с тобой общаться.

Наконец она открыла окно. Села на подоконник, посмотрела вниз. Мансандра – это фактически был третий этаж особняка. Со стороны, где Вероника открыла окно, мансандра была обвита плющом.

Она схватилась руками за ветку, спрыгнула с подоконника, повисла на руках, поставила ноги на плющ.

– Доченька, осторожно. Я сейчас, – Николай Прокопьевич побежал вниз.

– Можешь не торопиться, – она начала слезать.

Тонкие ветки под ногами не выдержали, прогнулись. Вероника повисла на руках. До земли оставалось метров пять.

– Папа, – закричала Вероника, она чувствовала, что долго не продержится, – папа, помоги.

Пальцы ее разжались, она полетела на землю.

Внизу ее подхватили крепкие руки.

– Убежать хотела, сучка? – ей на самое ухо угрожающе прорычал Антон.

– Отпусти, сволочь! – Вероника укусила его за запястье.

– Ах, стерва! – Антон раскрыл объятия.

Она высвободилась, отбежала в сторону, столкнулась с бежавшим ей на помощь Николаем Прокопьевичем.

Это сыграло на руку Антону. Железной хваткой он схватил ее за предплечье.

– Если откажешься переводить, я тогда твоего папашку посажу. Забыла, что ли? Помещение антикварного магазина мне принадлежит, но сама торговля по бумагам оформлена на него. И загремит твой любимый папочка за подпольную торговлю крадеными у вдов советскими орденами и за фальшивых мух в янтаре. И ты с ним сядешь как соучастница.

Николай Прокопьевич от такого признания опешил, покраснел, затем побелел.

– Антоха, ты чего?

– Молчи, я сказал... Пошла, – он потащил за собой упиравшуюся Веронику, затолкал ее в машину. Закрыл дверь.

– Надела ремень! Лучше не сопротивляйся, тебе же хуже будет.

Он туго, как мог, чтобы Вероника не могла пошевелиться, натянул на нее ремень безопасности.

– Переведешь, а там катись на все четыре стороны.

Он резко вставил первую передачу, отпустил сцепление. «Фольксваген-Гольф» чуть подпрыгнул и рванул с места.

37

– Туз!

– Валет!

– Еще туз!

– Дама.

– Козырной туз!

– Мое, – загреб карты Чечёра Экскаваторщик.

– Шесть ноль в мою пользу, – подсчитал Грубас Робокоп и скривил губы в издевательской ухмылке.

– Еще партейку? – предложил обиженным тоном Чечёра.

«Черные копатели» сидели на раскладных табуретках в «домике на колесах», который находился в ангаре в отдельном боксе. Чтобы не сажать аккумуляторы, «черные копатели» занесли в трейлер средних размеров прожектор. Толстый шнур тянулся от него через окно к розетке. Яркий сноп света бил в железный потолок, лучи вырывались сквозь окна, щели, двери трейлера. Казалось, что «домик на колесах» парит в пространстве бокса.

На столе перед Чечёрой Экскаваторщиком и Грубасом Робокопом стояла только что начатая литровая бутылка самогонки, «одолженной» у прапорщика, пластмассовые стаканы, хлеб, куски вареного сала – «маслы», взятые в солдатской столовке. На плечах у «черных копателей» висели «шмайсеры». Таким образом Чечёра и Робокоп несли караул.

– Будешь играть? – переспросил Чечёра.

– Прокопыч приехал, – кисло сказал Грубас, – сейчас на загрузку погонит.

– Да пока подгонят кран, пока подойдет тягач с контейнером... Еще успею отыграться.

– Ты... Отыграешься... У меня? – Грубас захохотал. У него затрясся живот. – Сейчас умру.

– Не везет мне сегодня.

– Тебе никогда не везет. Думать надо головой, а не жопой, – ржал Грубас.

– Не везет мне в картах, повезет в любви, – Чечёра Экскаваторщик сдвинул ковшами-ладонями карты в кучу, сложил в колоду, харкнул на большой палец. – Ну, перекинемся?

– Ладно, раздавай, а я пойду отолью.

Грубас открыл дверь трейлера, не закрывая ее, направился к выходу из бокса. Увидел шнур, торчащий из розетки, выдернул вилку, и в боксе стало совсем темно.

– В чем дело? Что случилось? – заорал Чечёра из «домика на колесах».

Грубас опять заржал:

– Не мухлюй. Раздавай честно...

– Па-ашел ты... – успокоился Чечёра, – свет врубай.

Грубас вставил вилку в розетку. Трейлер ярко засиял.

– Бля... Ослепил, сволочь... – заревел Чечёра Экскаваторщик.

Грубас Робокоп держался за живот, тонко визжал, надрываясь от гогота. Бокс гудел эхом.

– Шутки у тебе долбанутые, – обиженно крикнул Чечёра.

– Это чтобы ты лучше карты видел, – не унимался Грубас. – Хочешь выграть – учись смотреть.

Грубас Робокоп начал громко икать – доржался. Этот «ик» гулко отражался от стенок бокса. Грубас вразвалку подошел к приоткрытой двери бокса, протиснулся в нее, завернул за угол ангара, расстегнул штаны.

В то время, когда его большой и указательный палец дергали замок-«молнию» на ширинке, кто-то аккуратно сдернул с его плеча автомат. Грубас встрепенулся, сильно икнул.

– Тихо. Не дергайся и слушай внимательно, – на ухо ему прошептал Локис.

Грубас зажался, чтобы не икнуть. Сдержать икотку не получилось. Ему больно ударили под ребро.

– Я сказал – тихо.