Черная сделка

– Сами козлы... – орал на весь салон Антон... – Милашка, ну пропусти, пропусти, хорошая девочка... Вот сука.... Эй, ветеран, дай проеду. Не бойся! Впритирку... Не зацеплю... Все равно твоей колымаге уже ничем не навредишь. Да пошел ты! А это что за волосатик за рулем? Откуда в нашей стране столько патлатых на таких машинах. Эй, засранец, пропусти...

Впереди слева уже был «Ниссан-патруль» – черный и блестящий. Из него басс-гитарой бухал русский шансон. Водила не спешил никого обгонять. Ехал спокойно, на расслабоне и припеваючи.

– Эй, браток, пропусти своего...

Джип «Гольфа» за своего не принимал.

Наконец-то Антон подъехал к вокзалу, вычислил место парковки, благо «Фольксваген-Гольф» – машина маленькая.

Тут же к нему подбежал чувак в жилетке со светоотражающей полосой.

– Платная? Неужто?

– Да.

– Черт с тобой. Нет времени разбираться.

Антон сунул купюру – «без сдачи» – и рванул к перронам.

Он быстро заметил, кого искал.

Фердинанд и фрау Энгельберта шли к берлинскому вагону. Барон вез блестящий металлом чемодан на колесиках.

– Фу, успел, – вздохнул Антон.

Он боялся, что Фердинанд отправит баронессу, а сам пойдет в какой-нибудь ресторан. Они договаривались на завтра, на четверг. Но оказалось, что и сегодня есть неотложные дела. И вообще, немца нельзя упускать из виду.

Мать и сын остановились возле своего вагона, и пока не появилась проводница, вполголоса беседовали.

– Спасибо, сынок, что организовал эту поездку, – признательно сказала фрау Энгельберта.

– Мутти, вы утомились? – как можно нежнее произнес Фердинанд.

– Нет. Я должна была это выдержать.

– Я вами горжусь. Я всегда вами гордился.

– Спасибо, мой мальчик. Как ты похож на Фридерика, – фрау Энгельберта глубоко вздохнула.

– Попрошу билеты, – из вагона вышла стройная девушка в железнодорожной форме.

Она говорила строго, хотя и не скрывала мягкие обертоны своего голоса.

Фердинанд показал билет.

– Пятое купе.

Фердинанд не понял.

– Фюнфте абтайль, – повторила проводница и улыбнулась самой милой улыбкой.

– Данкешён, – поблагодарил ее Фердинанд за ломаный немецкий и помог своей матери подняться по железным ступенькам.

Барон Пфайфельгофф провел баронессу в купе, поднял нижнюю полку, поставил чемодан в отсек. Осмотрел полку, догадался, как ее опускать, и присел напротив баронессы.

Пока они были одни в купе, он спросил:

– Мутти, вы же не сильно обижаетесь на меня, что я вынужден задержаться?

Фрау Энгельберта промолчала.

– Наш дворецкий будет встречать вас в Берлине, – продолжил Фердинанд, – а у меня здесь еще кое-какие дела.

– Металлолом? Ты же ничего в этом не понимаешь...

– Я проконсультировался у Эрика.

– Этого Штангенбауэра?

– Да, мутти.

– Ой, ой, ой, – поджала губки фрау Энгельберта. – Так он же, сырная башка, вообще ни в чем не разбирается.

– Но, мутти. Поверьте, в металлоломе он кое-что смыслит.

– Я приеду домой, позвоню Себастьяну фон Кляйфитцу. Во время войны он был инженером на фабрике Круппа. Тогда столько плавили металлолома. Он то в этом разбирается.

– Не надо, мутти. Дедушка Себастьян старый почтенный человек. Зачем же его по пустякам беспокоить. Я сам разберусь, – уверял ее Фердинанд.

– Ох, мой мальчик, какой ты у меня упрямый, – баронесса загляделась на сына, – точно такой же, как твой отец.

– Прошу провожающих покинуть вагон.

Фердинанд посмотрел на громко говорившую проводницу.

– Щто? – спросил он.

– Биглайтер... – сказала она и добавила совершенно не понятное немецкое слово: Выкинштэйн...

– Айн маль? Ещчё г'ас пошялюста...

– Биглайтер – вэк... Аус ваген... Че тут непонятного. Пассажиры, вон из вагона.

– Может, надо было самолетом? – спросил он.

– Нет, самолетом без тебя я летать не буду, – покачала головой фрау Энгельберта.

– Спокойно доехать, мама, – пожелал Фердинанд.

– Удачи, сынок.

Фердинанд поцеловал ей щеки и руки, быстрым шагом вышел в тамбур, когда проводница уже готова была опустить подножку.

– Прыгай, быстрей.

Фердинанд замешкался.

– Давай, а то тронемся, ноги поломаешь. Прыгай... Шпринген. Скок-скок.

Барон выпрыгнул – как раз вовремя. Поезд через секунду дернулся, поехал. Фердинанд помахал маме, которая смотрела на него из окошка.

Баронессе помахал и Антон. Он встал рядом с Фердинандом, энергично тряс большой мозолистой ладонью. На душе у фрау Энгельберты было неспокойно. И становилось тревожно, когда видела рядом со своим сыном этого звероподобного человека.

Поезд увозил ее домой. И она уже никак не могла повлиять на своего сына.

– Ну, все, гер-германиш, поехали. У меня время – это бабки. Завтра четверг. Ты что, не понял?

– Вег'оника? – спросил он, поставив ударение на «о».

– Она... Зи ист кранк. Короче... почти кранты. Ох-ох, – застонал он, показывая на сколько Вероника заболела.

– Вас ист лос? Щто слючицца? – забеспокоился Фердинанд.

– Все в порядке. Нихт генуг. Немного больна. Поехали. Черт возьми. Финансы есть цайт. Я же тебе русским языком сказал! Я спешу, – Антон пальцем тыкнул в циферблат на наручных часах.

Фердинанд наконец-то закивал головой в знак согласия.

– Финанзен, финанзен.

– Да, да финансы. Пошли, ты, немчура. Ни черта не понимаешь.