Черная сила

В потолке помещения загорелся пульсирующий красный глаз, по стенам побежали алые ручейки света, сложились в слова: «Несанкционированное проникновение! Включена система самоликвидации! Даю отсчет!»

В комнате послышался звук метронома, в толще стены, возле которой висели картины, замелькали оранжевые цифры: 30… 29… 28… 27…

Дар перешел в режим сверхскорости и бросился по лестнице вниз, считая секунды.

На счете «двадцать шесть» он выскочил из терема.

«Двадцать пять» – продавил пленку защитного поля.

«Двадцать три» – заметил погоню: один из отеллоидов последовал за ним.

«Двадцать один» – вынырнул. В десяти метрах от него выплеснулась по пояс черная фигура, абсолютно чистая, без каких-либо следов болотной жижи. Отеллоид!

«Двадцать» – без боя не обойтись! Успеть бы уйти до взрыва!

Дар погрузился обратно в жижу, уменьшил вес тела и рывком выскочил на поверхность болота, больше чем по пояс. Рука сама нашла рукоять грапля. Где же ты, нелюдь?

Голова отеллоида появилась в двух метрах от хуторянина.

Получай!

Звуковая «пуля» – мощность на максимум! – вонзилась в голову противника, разнесла ее на черные брызги и струи. Туловище отеллоида без плеска ушло в трясину, исчезло.

Восемнадцать… семнадцать…

Черт, с сумкой далеко не уплывешь!

Дар заработал ногами, пытаясь плыть, но в плотной взбаламученной жиже это получалось плохо.

Шестнадцать… пятнадцать… четырнадцать…

Два метра, пять метров, десять…

Не успею! А на легкоступ нет сил…

Свист над головой… Что это?!

Дар глянул вверх: дно спускавшегося летака, лицо Боряты над краем кабины… вернулся все-таки!

– Цепляйся! – Борята подал руку.

– Возьми сумку!

Дар одним движением выдернул себя из трясины, перевалился через борт, сел, тяжело дыша.

– Гони что есть мочи!

Хуторянин свечой вонзил аппарат в небо.

Двенадцать… одиннадцать…

– Где твои преследователи?

– Отстали, – ухмыльнулся довольный собой Борята. – Я нырнул в распадок, спрятался. Там такие заросли чертополоха, год искать будешь, никого не найдешь. Подождал немного, высунулся – никого! Ну я и обратно.

Восемь… семь… шесть…

– Спасибо, я твой должник.

– Чего там, все нормально, – махнул рукой целитель.

– Остановись.

– Зачем?

– Сейчас увидишь.

Летак затормозил, повернулся носом к топи в центре Вщижского болота. С высоты двух километров она была видна почти целиком.

Три… два… один…

Над топью вдруг вздулся черный волдырь, лопнул, разлетаясь черно-коричневыми и желтыми клочьями, превратился в столб водяной пыли, грязи и пара. По оси этого столба просверкнула зеленая молния, лопнула ручьями яркого радужного огня!

– Боже ты мой! – ахнул Борята.

Дар круто бросил летак вверх, но не успел, ударная волна догнала аппарат, ударила в корму как молотом, завертела, понесла пушинкой. Когда пилоту удалось выровнять летак, в двадцати с лишним километрах от места взрыва, позади уже ничего не было видно, кроме быстро редеющей над лесом тучи пара.

Подводный терем со всем его содержимым, равно как и топь со всеми ее обитателями, перестали существовать.

Глава 9

– Будь осторожен, сынок, – сказала Веселина, уходя. – Вернется из похода отец, тогда и начнете изучать находки.

– Хорошо, мама, – согласился Дар. Он понимал, что матерью руководит беспокойство за жизнь сына, и был рад, что она выслушала его рассказ о подарке лягуна и о том, что случилось после, но не собирался сидеть сложа руки и ждать отца. Жутко тянуло раскрыть картины и вытащить оттуда заблудившихся подруг. А уж потом можно было поделиться своими успехами и с отцом.

– Чаю принести? – оглянулась Веселина за порогом спальни.

– Придет Борята, мы сами спустимся через полчасика, – пообещал Дар.

Мать послала ему мысленный образ – прозрачная улыбка, грозящий палец, песочные часы, фигура отца – и вышла. Дар послал ей в ответ поцелуй, ощущение свежести, образ спокойной воды и сосредоточился на своих трофеях.

Прежде всего разложил их на столе, стараясь делать это плавно, медленно, без резких движений. Мать инстинктивно определила их глубинную суть, не зная настоящих масштабов, поэтому и советовала быть осторожнее. Если бы она поняла значение находок, вряд ли разрешила бы сыну оставить их у себя, а уж тем более заниматься изучением.

Дар полюбовался на свечу, испускавшую в пси-диапазоне тоненькое всхлипывание, будто ребенок плакал. Потрогал кинжал, производивший впечатление таящейся мощи. Взвесил в руке и поставил на место невесомый стакан, стенки которого напоминали галактический звездный узор. Потом не удержался и перевернул тяжеленький голыш с мигающей звездочкой. Дождался, когда тот появится снова на прежнем месте – чудеса, да и только! – вспомнил о фотографии, которую успел прихватить с собой, поставил ее на стол. Пожалел, что не показал ее матери. Она сразу бы определила, отец это на фотографии в компании незнакомых людей или нет. Все-таки что-то было в нем не от князя Бояра Железвича, в осанке, повороте головы, в прическе. Интересно, не брат ли это отца? Или, может, дед?

Дар понял, что тянет время, не решаясь подступиться к главной добыче, рассердился на себя и раскрыл кейс.