Черная смерть

— Где ж твоя Москва? — проскрипел зубами Степан.

Абдула лишь пожал плечами. Колонна, набирая скорость, понеслась вперед. Через четверть часа раздался скрип тормозов и сразу же прозвучали команды по-чеченски. Боевики посыпались из кузовов. На площади небольшого южного города люди жили своей мирной жизнью, никто не думал о войне.

Абдула, подняв пулемет, дал длинную очередь в сторону рынка. Оттуда сразу же раздались крики ужаса, люди заметались под свинцовым шквалом. А Абдула все стрелял и стрелял, повернувшись к Степану, он весело произнес:

— Вах, как весело.

Сжимая руками цевье автомата, Степан хаотично двигался по площади, не понимая, что делать, зачем он здесь?

Из подворотни появлялись боевики. Они возвращались, толкая перед собой каких-то людей — женщин, старух, стариков, детей — все босиком, полуодетые. — Гоните их в здание больницы, — почему-то по-русски кричал Шамиль.

От гостиницы «Химик» бежала еще одна группа боевиков, неся на себе ящики с боеприпасами, разобранные крупнокалиберные пулеметы, гранатометы. Степан узнал их. Они приезжали на базу за боеприпасами и оружием.

«Значит, все было продумано и приготовлено заранее», — догадался Корчинский.

— Чего стоишь, помоги тащить боеприпасы, — крикнул один из боевиков, таща станину от «крупняка» «утес».

Степан бегом направился к гостинице, там был целый арсенал, подхватил деревянный ящик на плечо и бегом направился к постройкам городской больницы.

Перебегая через площадь, услышал хлопок пистолетного выстрела. Круто развернувшись, Степан нажал спуск автомата, «Калашников» короткой очередью плюнул свинцом. На другом конце площади, повалился мальчишка-милиционер. Корчинский зло сплюнул себе под ноги:

— Дурак, куда с пукалкой против автоматов. Снова повернувшись, побежал к больнице. Там уже во всю шла подготовка к обороне. Больных и заложников сгоняли в просторные помещения, где их охраняли автоматчики. На крыше устанавливали крупнокалиберные пулеметы и гранатометы. Снайперы занимали позиции на верхних этажах. Позиция Степана оказалась на втором этаже, в левом крыле больницы. Рядом с ним расположился Абдула со своим пулеметом.

— Мы все будем героями, Скок, — весело произнес толстяк, но, столкнувшись с тяжелым взглядом бывшего десантника, подавился словами, вспомнив, что тот его однажды предупреждал насчет своего прозвища.

На несколько часов над городом повисла гробовая ти шина. Огромный желток солнца высоко висел в безоблачном небе. Легкий ветерок шевелил уцелевшими на окнах больничными занавесками, прохлады он не приносил, впрочем, сейчас Степан ничего не чувствовал. Его мозг пытался проанализировать происходящее. За долгую армейскую жизнь и после, когда он воевал как наемник (Сухуми, Грозный, Бамут, Гудермес], всегда рядом витала вероятность гибели, но так же всегда были пути к отступлению, маневру и просто бегству. В конце концов, живая собака Лучше мертвого льва.

Сейчас всего, кроме возможности умереть, они были лишены.

Вскоре горячий степной воздух наполнился грозным шумом, через несколько минут невооруженным глазом были видны пыльные шлейфы, тянущиеся едва ли не до неба. Ясно, к городу подходили войска, усиленные бронетехникой.

Наведя бинокль, Степан увидел бойцов, сидящих на броне БМП, одетых в жесткие бронежилеты и шлемы типа «сфера», вооруженных тяжелыми автоматами. — Ясно, — со вздохом произнес Корчинский, — «Альфа» пожаловала.

— Ерунда, — подал голос Абдула. Он лежал на полу, подстелив под свою жирную тушу два больничных матраса, и непрерывно курил самокрутки, «заряженные» гашишем. Глаза его лихорадочно блестели, на мясистых губах пузырилась пена. — Мы воины Аллаха, мы прекратим эту воину и станем героями.

— Вряд ли нас отсюда выпустят живьем, — с горечью произнес Степан. Студент-недоучка завел отряд отборных бойцов в ловушку, думая, что обеспечил себе защиту несколькими сотнями заложников. Что для нынешнего времени несколько сотен, когда первый день штурма Грозного окрасился кровью нескольких тысяч. Сейчас главное — соблюсти тайну информации, а потом, выгнав танки на прямую наводку, расстрелять больничные корпуса и все огневые точки, затем придет «Альфа» и прикончит уцелевших. Потом можно раструбить на весь мир, что гибель мирного населения — это работа чеченских варваров. Точно так же поступил бы и он.

— На, покури, — предложил Абдула, подкуривая новую папиросу. — Легче станет.

— Легче не станет…