Черная смерть

Немков зашел к нам через два дня. Держался важно, вездесущая Анька сообщила, что немцы назначили его старостой. И это мгновенно сказалось на манере общения. Всем споим видом он показывал, что делает нам одолжение. И если бы не необходимость лечить больного деда, ноги бы его в нашем доме не было. Поздоровался он, тем не менее вежливо. Дядька с ним общаться не захотел, молча взял баночку для мази и ушел в сарай.

- Обижаетесь на меня? - спросил Немков, поворачиваясь ко мне и присаживаясь на край кровати.

- А вы как полагаете?

- Зря… Это же не я придумал, у солдата чтото разыгралось воображение.

- Вы могли его остановить.

- Как?

- А как это сумела сделать девчонка?

- Ну, знаете! Это наоборот могло привести к обратному результату. Да и не стал бы солдат стрелять.

- Не знаю. У меня както не было возможности убедиться в серьезности или несерьезности его намерения.

- Да… печально, что вы меня не понимаете…

- А вы объясните, может и пойму. Я же тут, как бирюк в норе, ничего не знаю и не слышу. Вот вы теперь начальником стали, так я и не знаю, как это принимать? К добру, аль к худу?

- Должен же ктото думать и про этих… - он обвел рукой по сторонам, - недалеких людей…

- Повашему, они тут все недалекие? Может быть вы ошибаетесь?

- Бросьте! Вы и сами из этих мест, но успели уже увидеть другую жизнь. Должны понимать, что мир не кончается за околицей. У нашего народа есть шанс! Уникальный, такого больше не будет!

- Это какойтакой… шанс?

- Мы можем войти в братскую семью просвещенных народов! Народов Европы!

- В качестве кого? Прислуги?

- А что в этом такого зазорного? Если даже и в этом качестве? Все начинали этот путь с самого низа!

- Не знаю. В ихней истории я не силен…

- Да поймите вы! - видать с собеседниками у бывшего бухгалтера было совсем плохо, раз он стал со мною откровенничать. - Нас одних туда никто не пустит!

- А надо?

- Вы что, так и хотите всю свою жизнь прожить среди этой… серости? В глухой и беспросветной тоске?

- Ну, я чтото не тосковал раньше уж слишкомто… А почему вы думаете, что там, в этих ваших Ивпропах, жить лучше? Вы это сами видели?

- Видели другие. Вполне достойные люди, которым можно верить. Да и газеты надо читать, понятное дело, что не советские.

- Немецкие?

- Другихто нет!

- Так врут все в газетахто…

- Это в советских врут! А немцы - культурная нация, им врать зазорно!

- Не знаю. Языками не владею, а потому и сказать ничего не могу. Да и зачем вам я? Почти инвалид…

- Я дядьке верю! Сказал он, что ходить будете, значит, будете.

- Так это еще когда будетто…

- Будет! Тогда и поговорим, есть у меня к вам предложение одно.

- Какое же?

- Вы ведь водить машину можете?

- Могу чинить, могу и управлять, - пожал я плечами. - А что?

- Да так… есть у меня одна мысль. Заодно и с немцами подружимся, они хорошую услугу помнят! Так что, выздоравливайте, а там всем работа найдется. И вам и мне и даже девчонке этой… как ее зовут, кстати?

- Вроде Аней звать. Не знаю точно, она же не ко мне ходит, а к Хрисанфу.

- Зачем?

- Молоко ему носит. У них тоже ктото там заболел, вот они молокомто и расплачиваются.

- И часто она к вам заходит?

- Нечасто. Ято вижу ее, только если она в дом войдет, а так не всегда бывает. Может она на улице дядьке горшок отдаст, да и уйдет. Откуда мне знать?

- Да? Ну да и Бог с ней! Поправляйтесь скорее!

Похлопав меня по плечу, Немков удалился. А меня не оставляла мысль, что чегото я упустил в нашем разговоре. Какието детали я явно зевнул…

Сегодня я пошел… на ногах… И произошло это както буднично и обыденно. Захотел встать и на костылях доползти до туалета. Он у дядьки во дворе располагается. Протянул руку за костылем, а он возьми да упади на пол. Я на автомате сунулся за ним и… обнаружил себя стоящим на обеих ногах. Попробовал шагнуть - вышло! Вошедший в комнату Хрисанф подхватил меня под руки: «Нуну! Куда поскакал!». Проводил до туалета и по возвращении усадил на кровать, предупредив, чтобы я двигался осторожнее и пока не слишком перенапрягался.

- Ден пять пройдет - тады в полную силу можно! А покудова, вон, по горнице ходи.

Уложив меня на постель, он привязал к обеим моим ногам веревки, пропихнув их во ввернутое в потолок кольцо. К другому концу он прикрепил тяжеленные железяки.

- Лежишь и ногами шевелишь. Тудасюда, чтобы железки об пол не брякали сильно! Ноги разогреть тебе нужно.

Вот я и лежу, по несколько часов в день, напрягая ноги, поднимаю и снова опускаю на пол железяки. Все это перемежается перерывами на ходьбу по горнице.

И, надо сказать, что эффект получается просто поразительный! Ноги словно выросли заново! Первые два дня я уставал до мельтешения в глазах, потом втянулся, стало легче, да и мышцы перестали уже так болеть.

На пятый день после обретения мною способности к самостоятельному передвижению к нам во двор заявился Немков. И не один. Его сопровождали двое мордастых парней с винтовками. Я как раз лежал в кровати, переводя дух после очередного поднимания железяк. Веревки от ног я отвязал, сапоги снял, как это делал всегда, укладываясь на кровать. Так что, на первый взгляд, все было как раньше.