«Черная смерть». Спецназовец из будущего

— И что им приказали на этот раз? Искать сатану?

— Нет. Штандартенфюрер приказал им идти вниз и уничтожить там все живое.

— Рашке? А не профессор?

— Извините. Конечно, приказывал им именно профессор, но вот ему приказ отдал уже сам штандартенфюрер. И именно в этой форме.

— Как жаль, что журнал проведения эксперимента не уцелел!

Да уж, подумал Горн, хорошо, что еще до приезда следователей и дознавателей я успел его увезти и спрятать.

— Увы, герр советник, если бы я мог предполагать…

— Мог? Вы были обязаны это сделать! Насколько я помню ваш же приказ, все записи должны быть сдублированы сюда. Прямо в ходе эксперимента, по телефону. Или я что-то путаю?

— Нет. Все так и есть. И так всегда делалось раньше.

— А в этот раз?

— Штандартенфюрер распорядился этого не делать.

— Рашке?

— Да, герр советник.

— Но ведь приказ подписан самим рейхсфюрером?

— Увы, герр советник, я лицо подчиненное…

— Да? Мне казалось, что у вас, как у начальника объекта особой важности, должно быть право непосредственного доклада рейхсфюреру?

— Только в экстренных случаях.

— А это — не экстренный случай?

— Не настолько. Представляете, герр советник, что будет, если каждый начнет беспокоить его по такому поводу?

— Откровенно говоря, с трудом. Ибо пока таковых случаев было немного… Ну да ладно, на чем мы остановились? Фройляйн?

— На фактическом провале начала эксперимента, — рыжая стерва невозмутимо смотрела в свои записи. — Нарушение порядка проведения эксперимента, изменение формы приказа, преступная халатность исполнителей, не обнаруживших места укрытия противника…

— Достаточно. Благодарю вас, Магда. Вы, как всегда, точны. Это очень ценное качество. Не правда ли, гауптштурмфюрер?

Горн облизал пересохшие губы.

— Да, это очень полезное качество, герр советник.

Магда Крюгер — психоаналитик четвертого управления РСХА — вот она кто! Горн поежился. Если это так, то советник — это «очкастый Верни» из того же управления. Эта почти легендарная парочка всегда работает вместе. И по самым важным делам, только под личным контролем Гиммлера. Значит, делу придан высший приоритет. Плохо…

— Вы меня не слушаете, гауптштурмфюрер?

— Простите, герр советник, отвлекся. Бессонная ночь, сами понимаете…

— Сочувствую. Итак, каким образом были убиты первые испытуемые?

— Один был зарезан ножом, второй подорвал себя гранатой…

— Сам?

— Что?

— Он себя сам подорвал?

— Да. Изо всех троих гранату имел только он. Непосредственно перед этим он застрелил из своей винтовки третьего испытуемого. Остальные в бою не участвовали и вернулись по приказу на сборный пункт. Их боеприпасы остались неизрасходованными, а из оружия никто не стрелял.

— Это точно?

— Да. У них у всех маркированные боеприпасы. Пули помечены.

— Зачем?

— Для оценки эффективности их работы.

— Так. Продолжайте.

— После этого мы организовали тщательное прочесывание местности силами испытуемых и солдат охраны.

— И?

— Ничего. В селе никого не было. Сигнализация оказалась испорчена. Кто-то замкнул датчики.

— Как это могло произойти? Это мог сделать кто-либо из испытуемых?

— Нет. Они ничего не делают без приказа.

— Продолжайте.

— Дело шло к вечеру, и было очевидно, что эксперимент необходимо будет продолжить на следующий день. Штандартенфюрер приказал поднять наверх испытуемых и вместе с профессором отбыл на базу. Я остался на месте руководить завершением эксперимента.

Во время подъема наверх один из испытуемых выстрелом из винтовки убил нашего солдата. Одного из членов пулеметного расчета. Его напарник открыл ответный огонь и застрелил одного из испытуемых. Их голова устроена так, что тот, кто на них нападает, — враг. После этого все и произошло…

— Что именно?

— Испытуемые открыли огонь и атаковали наших солдат. Их натиск был неожиданным, я остался один и вынужден был отступить к ближайшему посту охраны.

— Хм… Насколько я знаю, существует возможность их остановить.

— Да. Перед началом эксперимента всегда указывается, кому именно должны беспрекословно подчиняться испытуемые. Таких людей всегда назначается двое.

— И испытуемые выполнят любой приказ такого человека?

— Да. Любой.

— Почему этого не произошло на этот раз?

— Профессор отбыл вместе с Рашке, а унтерштурмфюрер Рахов, который находился рядом с испытуемыми, был ими убит в самом начале схватки.

— И больше никто не мог их остановить?

— Нет. Они просто никого больше не послушали бы. После начала боя они… Как бы это лучше сказать… В общем, они больше ничего не воспринимают. Только один из двоих, назначенных ими управлять, человек может что-то изменить. Таких людей больше на месте не было.

— Кто же тогда напал на машину штандартенфюрера?

— Я полагаю, это была та самая разведгруппа. Они как-то сумели обмануть бдительность охраны и выйти за оцепление.

— Или вовсе туда не входили… Что сделали вы лично?

— Перегруппировал солдат охраны, снял дальние посты и направил их на поиск и уничтожение противника.

— И что же?

— Мы еще ведем преследование. Получены обнадеживающие результаты…

— Понятно. У вас все?

— Да…

— Тогда, позвольте, я подведу итоги.

— …