Чёрная смородина

— Сколько можно?! Уже полпоселка ее ненавидеть перестало и начало жалеть.

— Что волки — ее даже нежить жалеет, — усмехнулся Герв, намекая на рачетсов.

А в кабинете горько плакала волчица.

Глава 17

В конце тревеня (май — Прим. авт.) неожиданно, без предупреждения прилетел Ян Грис. Успел как раз к обеду. Вожакам прислуживала я. После моего самоуправства — звонков Сетсоме и Зареву — альфа вновь достал ошейник и отпускал меня с цепи только, когда сам был в поместье.

Оборотни неспешно обедали, изредка делясь новостями. В основном Грис отвечал на вопросы Карнеро. Сам Серый волк, видно, не любил разговоры во время еды. И лишь в конце трапезы Ян Грис словно заметил меня в ошейнике, посмотрел на оборотня:

— Сурово ты с ней!

— Как заслуживает, — буркнул тот, ковыряясь в своей тарелке.

Серый лениво вытер пальцы и отложил салфетку.

— Все еще спишь с ней?

— Трахаю периодически.

— Нравится?

— Не понял? — Черный альфа замер, не донеся бокал до рта.

— Что непонятного? Ты не похож на волка, довольного жизнью. Она — тем более.

Так и не выпив, Карнеро поставил вино на стол.

— Все в порядке, Грис.

— Поверю на слово… А помнишь, ты обещал мне ее на пробу?

Я застыла. Черный волк тоже, потом медленно поднял голову и в упор посмотрел на приятеля:

— Что?

— В прошлый раз ты обещал Люцию мне на ночь, — любезно повторил Грис.

— Ян…

— Я ее хочу, Стах.

— Тебе волчиц мало?

— А тебе жалко?

— Не жалко, — огрызнулся Карнеро, но глаза забегали.

— Один раз, Стах, — давил Серый. — Хочу попробовать. Ты говорил, что она все может? В чем дело?

Я не могла понять, чему улыбается Грис? Я не чувствовала интереса и желания с его стороны.

— …Стах, как твой гость, как альфа я могу взять любую свободную волчицу, в том числе и Люцию. Правда? Или она принадлежит кому-то? Тогда, разумеется, настаивать не стану. Но с ней спишь только ты или я чего-то не знаю?..

Карнеро с посеревшим лицом залпом осушил свой бокал. Стремительно поднялся и выдохнул:

— Бери!

Оглушительно хлопнула входная дверь. Я обреченно закрыла глаза.

Вот и пошла ты, Люська, по рукам.

Почувствовала теплую ладонь на плече.

— Пойдем.

Я обхватила себя руками и не двинулась с места, наблюдая за Серым альфой. Ян Грис засмеялся:

— Не бойся. Не буду я тебя трогать.

— Правда? — оживилась я.

— Правда, — кивнул мужчина.

— Почему?

Тот выгнул бровь:

— А может, ты и сама не против?

— Против, — выдохнула я.

Грис распахнул дверь гостевой спальни:

— И Стах против. Даже очень против. Ты, пока возможность есть, ляг подремли на нормальной кровати. А то, я слышал, вновь на коврике ютишься?

Не сдержалась от сардонического смешка. Легла на мягкую постель и блаженно зажмурилась, когда щеки коснулась прохладная шелковая ткань. Грис накрыл меня покрывалом, а сам улегся рядом. Заметил, как я дернулась в сторону:

— Спи, не бойся. И я вздремну. В самом деле, устал в дороге. Думаю, минут десять, максимум двадцать у нас есть.

— Двадцать? — не поняла я.

— Угу. Больше Стах не выдержит, — и Серый закрыл глаза.

Последовала его примеру. Уснула мгновенно, даже самой странно.

Раскинув руки, я лежала среди высокой травы. Ветер колыхал тонкие стебельки с метелочками, нежно-розовые цветы кукушкиных слезок. Стрекотали кузнечики, жужжали пчелы, где-то высоко в голубом небе пел жаворонок. Закрыла глаза, растворяясь в этой безмятежности. Улыбнулась, почувствовав легкое прикосновение к губам…

И проснулась. Грис закрыл мне рот ладонью, жестом приказывая молчать, потом шепнул на ухо:

— Подыграй.

— Что?

Оборотень отмахнулся и вдруг застонал:

— Да-а-а! Давай, детка!

Я, вытаращившись, наблюдала, как здоровенный дядька, альфа целой стаи и вообще до ужаса серьезный мужик скачет по кровати, чтобы она ритмично скрипела, как если бы мы… Я поняла. Села, поджав ноги, наблюдая за этим спектаклем. А Грис подмигнул и громко прошептал:

— Ты такая маленькая, тоненькая. Съел бы тебя!

Я не выдержала и прыснула со смеха. Ян пригрозил мне кулаком, кивая на дверь, за которой скрывался наш невидимый зритель.

— Хочу тебя раком, как настоящую суку!..

На этом премьера закончилась. Потому что дверь с грохотом распахнулась, и в спальню ворвался Карнеро.

— О! Стах пришел! А что случилось?.. Захотел присоединиться к нам? — Грис притянул меня к себе, целуя в висок. — Ты как, милая, не против?

Утробный рык разорвал тишину. Серый с улыбкой посмотрел на меня:

— Что и требовалось доказать. Беги к себе, детка! — мужчина повернулся к приятелю: — А нам с тобой нужно поговорить!

Карнеро, сообразив, что его разыграли, побледнел от бешенства. Мне казалось, что я слышу хруст его кулаков. По стеночке вышла прочь, оставив альф наедине.

Неуверенно потопталась в холле и тихонько открыла входную дверь. Немного погуляла по саду, а потом присела на скамейку. На улице было прохладно, но тихо и безветренно. Хорошо думалось. Эти пятнадцать минут незапланированного отдыха стоили целой ночи на коврике.

Где-то через полчаса рядом со мной присел Ян Грис. Шутливо поинтересовался:

— Чего грустишь? Жалеешь, что отказалась от моего предложения, горошинка?

Я фыркнула:

— Еще чего! — потом не утерпела: — Почему «горошинка»?