Чёрная смородина

— Мудрый человек, — заметил Буш. — Жаль только, что такая сволочь. Ой, прости Люцийка!

Я едва заметно кивнула, принимая извинения, и отвернулась. Пенка поспешила загладить неловкую ситуацию:

— А что ты еще умеешь?

— Умею готовить. Вязать, вышивать немного. Вот шить не получается.

Тира оживилась:

— А я умею.

Пока оборотни хвалились собственными талантами, я поставила опару.

После обеда занялись пирогами. Пенка колдовала над начинкой, а я вымешивала тесто. Волчица вдруг приобняла меня за плечи. Я удивленно посмотрела на нее:

— Ты чего?

— Ты такая хорошенькая!

— Я?

— Угу! В этой косыночке и фартушке. Прям хозяюшка-хозяюшка!

Ну как тут не улыбнуться?!

У окна незлобно переругивались Нилс и Тира. Было легко и спокойно. Я все еще улыбалась, вымешивая мягкое упругое тесто.

— Пенка, а у нас ягоды есть? Давай сделаем сладкие пирожки?

Экономка ничего не ответила.

— Пенка? — я подняла взгляд на волчицу.

Женщина смотрела куда-то за мое плечо. Я повернула голову, уже понимая, из-за кого на обычно шумной кухне стало так тихо. В дверях стоял Карнеро, не сводя с меня напряженного взгляда. Не знаю, сколько времени мы бы так простояли…

— Альфа, вы что-то хотели? — Пенка шагнула вперед и заслонила меня.

Мужчина моргнул, перевел на нее тяжелый взгляд:

— Пошли отсюда!

Слуги переглянулись и послушно рванули к выходу.

— Люция, останься!

Я замерла. Сердце билось как сумасшедшее, а руки и ноги, наоборот, налились свинцовой тяжестью. Едва Пенка вышла и закрыла дверь, Карнеро подошел. Я попятилась, торопливо вытирая руки об передник:

— Что-то случилось?

— Да, — он стоял почти вплотную.

— Что?

Вместо ответа меня прижали к столу.

— Карнеро, не надо! — взмолилась я, хватая его за руки. — У тебя же новая любовница! Даже не одна! Зачем тебе я?

Он не ответил, обнюхивая мои волосы, шею, плечи. Резко присел, стащил с меня трусики и выпрямился, прижимая тонкую ткань к носу:

— Обожаю твой запах! Хочу тебя!

Не к месту вспомнился Ян Грис… а может, как раз к месту? Если оборотень захочет, все равно добьется своего, а так… Вдруг получится?!

Думай о статусе! Потерпи! Сейчас есть ради чего терпеть…

Волк рванул блузку — и пуговицы громко застучали по полу. Я следила за оборотнем, стараясь «не кричать». От Тиры знала, что волки «слышат» не все мысли, а только те, которые можно сравнить с человеческим ором. Юбка задралась, когда альфа усадил меня на стол и устроился между ногами. Держал за запястья, облизывая пальцы от теста. Смотрел в глаза, не мигая, обволакивая своим взглядом, потом забросил мои руки себе на шею.

— Обними меня.

Я чувствовала себя кроликом перед большим, наглым удавом. Вроде понимаешь, что происходит, а вовремя среагировать не успеваешь. Карнеро вдруг толкнул меня. Я машинально вцепилась в его плечи. Он улыбнулся:

— Вот так и держись.

Его язык вылизывал мое горло, пока не уперся в ямочку между ключицами, спустился ниже. Уже расстегнутый бюстгальтер болтался на поясе. Довольно постанывая, Карнеро посасывал то одну, то другую грудь. А потом толкнул меня на стол.

— Потрясающе! — он разглядывал меня, держа за руки и не позволяя прикрыться. — Стол в муке, тесто и голая женщина с раскинутыми для меня ногами! У меня сейчас яйца лопнут от желания!

…Расслабься… Думай о том, что сделаешь, когда станешь гаммой…

Он провел пальцами по моим губам, двигаясь ниже и ниже… живот, пупок… ниже по полоске волос, пока не коснулся той самой точки. Раздвинул складочки, аккуратно лаская пальцами. Приятная теплая дрожь пробежала по телу. Волк прикрыл глаза, слизывая со своих пальцев смазку. Закинув мои ноги себе на плечи, одним движением скользнул внутрь. Я зашипела: за месяц отвыкла от его размера. А Карнеро наоборот не считал нужным сдерживаться:

— Бл..! Как же хорошо!!!

Сладкий дурман быстро развеялся. Я похолодела от мысли, что слуги за дверями все это слышат. Волк, прикрыв глаза, упивался процессом. Его стоны, звонкие шлепки, скрип стола подо мной… Карнеро вдруг замер, выскользнул и, прежде чем я успела сообразить, уткнулся лицом… туда. Мозг поплыл. Сдерживаться становилась все труднее. Горячая волна прокатилась по телу — и я выгнулась, на секунду забыв, как дышать. Из прокушенной губы выступила кровь. Оборотень удовлетворенно усмехнулся и вернулся в мое сжавшееся лоно. По ускоряющемуся темпу, поняла, что он на пределе. Громко вскрикнув, кончил. Стоял с закрытыми глазами и не спешил покидать мое тело. Потом тихо выдохнул, притянул меня к себе и поцеловал в губы:

— Теперь можешь жарить свои пирожки.

Карнеро вышел из кухни. А на меня накатил такой стыд! От того, что все: Нилс, Тира, Пенка — слышали, чем мы тут занимались. Да провались оно все: и этот призрачный статус гаммы, и Грис с дурацкими советами, и я со своими куцыми надеждами! Не могла сдержать слез. Слезла со стола, стала надевать трусы, а они как назло, то не выворачивались, то не той стороной… Когда Пенка, наконец, решилась войти, я уже рыдала в голос.

— Люция…

— Не входите! — закричала я. — Пожалуйста! Я сейчас все уберу.

— Девочка моя, — меня прижали к груди и укачивали, как ребенка, пока я не наплакалась вволю.