Черная сотня

Близок к прежней компартии Виктор Анпилов, уроженец Кубани, глава Российской коммунистической рабочей партии, который заявлял, что его привлекают многие идеи «Памяти». Анпилов был журналистом, работал в Никарагуа. Николай Лысенко, родом из Иркутска, лидер национально-республиканской народной партии России, был активистом «Памяти». Но он быстро понял, что это не идеальный старт для молодого политика с амбициями. Бабурину, Анпилову и Лысенко всего по тридцать с небольшим, и, согласно Конституции, они еще слишком молоды, чтобы баллотироваться в президенты России. В лагере крайней правой сделал себе имя Александр Баркашов, также выходец из «Памяти». Он основал Российское национальное единство, активно участвовал в созыве различных славянских конгрессов, известен как инструктор карате и автор разоблачительных работ о евреях и масонах на старый лад[454]. Больше похож на государственного деятеля В. Федоров, человек постарше, который был назначен губернатором Сахалина при Горбачеве, но позднее присоединился к правой.

Немногие из новых лидеров обладают ораторскими способностями и излучают обаяние подлинного политического вождя. Зато эксцентричных личностей среди них достаточно. Например, Александр Невзоров, весьма талантливый тележурналист. Почти постоянно его имя связано с авантюрными приключениями: то кто-то пытается его убить, то в него влюбляется шотландская герцогиня. Впоследствии все эти слухи оказывались изрядно преувеличенными.

Из всех русских националистов нового призыва Невзоров, несомненно, наиболее известен, наиболее популярен и в то же время наиболее презираем. Его программу «600 секунд» на петербургском телевидении смотрели 70 миллионов зрителей. Сначала это была местная хроника, в основном о преступлениях. Невзоров изображал себя отважной личностью, стоящей вне политики и истеблишмента, — он прислушивается к голосам простых людей, атакует коммунистическую бюрократию и «мафию» (то есть дельцов и спекулянтов, вздувающих цены). Однако за какой-нибудь год программа сильно политизировалась, начала отстаивать сильную и неделимую Россию и интересы русских вне ее. Невзоров отошел от своего прежнего монархизма и оголтелого антикоммунизма и стал передвигаться к национал-большевикам. Однако парадоксальным образом его необузданные нападки на врагов часто имели противоположный эффект. Эти нападки, возможно, обеспечили победу демократическому мэру Ленинграда Собчаку. Как раз в то время, когда в балтийских республиках явно нарушались гражданские права, Невзоров своими предвзятыми репортажами из Риги пробудил у русской интеллигенции уважение к балтийским правительствам. Невзоров дискредитировал Крючкова, последнего председателя КГБ, предав гласности его секретный доклад в советском парламенте. На самом деле Невзоров хотел помочь Крючкову, но доклад об интригах Америки и ЦРУ настолько подорвал доверие к председателю КГБ, что эффект оказался обратным. В результате всего этого многие русские, по-видимому, сделали вывод, что, если уж знаменитый телерепортер чернит кого-то, значит, этот человек не так уж плох. И все же Невзоров продолжает пользоваться влиянием — не потому, что предлагает новые и оригинальные идеи, а потому, что играет активную роль в формировании политической повестки дня.

Еще одна эксцентричная фигура — Карем Раш, по национальности курд, по профессии учитель, личность весьма популярная среди военных. Он написал множество статей, доказывая, что Советская Армия не только отважна и высокопрофессиональна, но и воплощает в себе все моральные и культурные ценности.

Мир правой политики преимущественно мужской, но есть немногие исключения — Нина Андреева, некоторые поэтессы и публицистки, а прежде всего — эффектная Сажи Умалатова, чьи необузданные выпады в Верховном Совете против Горбачева, а затем Ельцина снискали ей многочисленных поклонников.

Какие меры принимали власти против лидеров профашистских группировок? Согласно Российской Конституции и Уголовному кодексу, разжигание расовой ненависти — наказуемое преступление, равно как незаконное ношение оружия и физическое насилие. Однако правоохранительные органы и милиция в таких случаях неохотно прибегают к строгим мерам. Прецедентов, по существу, нет — никогда в советской истории не возбуждались дела о разжигании расовой ненависти.