Черная стая(СИ)

С началом августа русские войска продолжили теснить неприятеля к Полоцку. Но последним успехом этой кампании стало сражение на берегах Свольны. К Полоцку подошел корпус маршала Сен-Сира, принявшего на себя командование французскими войсками. По получении подкреплений число войск противника в полтора раза превосходило корпус Витгенштейна. Французы перешли в контрнаступление, завершившееся отходом русских частей к мызе Белой. Сен-Сир остался в укрепленном Полоцке, и 10 августа военные действия, по причине утомления обеих противоборствующих сторон и великой нужды в фураже и продовольствии, временно прекратились.

Седьмого сентября поручик Шемет в сопровождении двух десятков гусар отправился на фуражировку. Край был разорен еще до войны, послужив главным источником продовольствия для армейских магазинов, сожженных и уничтоженных при отступлении русских войск. Зерно и сено не достались неприятелю, но и русская кавалерия, при затруднении в доставке транспортов и бедности края, пришла в тяжелое состояние. Ротмистр Кемпферт, командир эскадрона, уже не в первый раз поручал Войцеху это ответственное дело, знание польского и приятные манеры поручика часто облегчали отряду задачу, позволяя мирно договориться там, где другим фуражирам приходилось действовать угрозами, а то и силой.

Размокшая от вчерашнего дождя лесная дорога вилась среди светлых березовых стволов, тонкими колоннами тянувшихся ввысь, в косматое небо, проглядывающее сквозь усыпанные золотыми монетками листьев кроны. Солнце, изредка выглядывающее из набухших влагой облаков, прорывалось узкими снопами лучей к тропе, поблескивая в мелких лужицах, и снова пряталось, и тогда лес полнился удушливым сырым полумраком.

Кони ступали мерным шагом, втаптывая в чавкающую под копытами землю первые упавшие листья. Войцех настороженно прислушивался, но, кроме щебета незнакомых птиц да шумного дыхания лошадей, в лесу слышался только шелест ветвей под легким ветерком.

За лесной опушкой неожиданно открылась неширокая пологая поляна, на краю которой ютилась крохотная, но чистая деревенька в десять домов. За ней виднелась господская мыза, с четырьмя белеными колонами по фасаду, деревянным портиком с полукруглой розеткой и балкончиком под ним. Приближение отряда вызвало общую суматоху, девки и бабы с визгом повыскакивали из изб и стремглав помчались к хозяйскому дому, мужики похватали прислоненные к стенам вилы и косы, на крыльце показался одетый в польский кафтан и красные сапоги с загнутыми носами усатый мужчина со старинным мушкетом в руке.

Недоразумение, впрочем, вскоре разрешилось, гусар приняли настороженно, но мирно. Приказчик, отложив в сторону мушкет, повел переговоры. Фуражиров тут ожидали, хотя и без радости. Войцех приказал грузить сено и овес на подводы, клятвенно пообещав приказчику, что вернет их, как только фураж разгрузят в лагере. Но с отправкой вышла задержка. Пан Смушкевич наотрез отказался принимать расписку до возвращения отсутствующей хозяйки.

Вот тут-то и стало ясно, с чего так всполошились крестьяне -- пани Каролина Жолкевская еще вчера уехала со двора, навестить в Гамзелево больную тетку. Несмотря на уговоры приказчика, в путь она отправилась только с кучером, да горничной Маришкой. И вернуться обещалась до полудня, а солнце уже перевалило на два часа, и дворню охватило волнение, перекинувшееся и на деревню. Пани Каролину почитали, как хозяйку добрую и ласковую, но боялись не только за нее -- больше за себя. Слухи о мародерах, разоряющих и крестьянские дворы, и помещичьи усадьбы до Жолок докатились уже две недели назад.

Войцех почти не сомневался, что хозяйка просто загостилась в Гамзелеве, но для успокоения пана Смушкевича и ускорения отправки фуража вызвался проверить дорогу к местечку. Оставив большую часть отряда в Жолках помогать с погрузкой, он с тремя гусарами выехал по дороге, ведущей на север, в Гамзелево.

В двух верстах от Жолок дорога снова нырнула в лес. Йорик, словно почуяв неладное, заржал, вскинув голову. В тот же миг впереди раздались выстрелы, и Шемет пустился в галоп, рискуя свернуть себе шею, наскочив на перегородившую тропу ветку или упавшее бревно. Гусары последовали за ним, отчаянно бранясь.

На лесной поляне перед ним открылась весьма живописная картина. Десятку казаков, в разномастных бешметах, барашковых шапках и с шашками наголо, противостоял десяток же неприятельских солдат в незнакомых Войцеху коричневых мундирах с красной опушкой. Двое из них, очевидно офицеры, были верхами. Пехотинцы спешно перезаряжали ружья, всадники с обнаженными палашами стояли по бокам, прикрывая своих товарищей.

За спинами солдат, в легкой бричке, сидела молодая хорошенькая женщина в дорожном капоре и шали. В руке у дамы был пистолет, к ногам жалась всхлипывающая, перепуганная девка. Кучер лежал тут же, из размозженной выстрелом головы текла кровь, застывая темной лужицей в кучке желтой листвы. Один из казаков тоже свисал с седла с простреленной грудью, выпавший из руки пистолет еще дымился.