Черная стая(СИ)

Шемет чуть не поперхнулся и внимательнее пригляделся к незнакомке. Платье ее, не слишком дорогое, кажется, вышло из театральной гардеробной. Но женское тщеславие победило предосторожность -- сверкнувшие в ушах бриллианты не оставляли сомнений в ее средствах, а сюсюкающий французский акцент определенно выдавал даму из общества. Так что красавица вряд ли понимала, сколь непристойна ее шутка*, поскольку в эпоху Регентства при Версальском дворе бывать никак не могла.

-- Красота врачует раны, которые наносит, -- улыбнулся Войцех, увлекая даму в круг танцующих.

Они сделали тур экосеза и отошли к буфету, где их отыскали Сенин с Фиалкой. Роза переглянулась с подругой, и даже под маской стало видно, как та залилась румянцем.

Сенин отозвал Войцеха в сторону.

-- Они сговорились на сегодня не расставаться, -- с многозначительной улыбкой произнес он.

-- Значит, нам придется поискать другое приключение, -- пожал плечами Шемет.

-- Вовсе нет, -- рассмеялся Сенин, -- наоборот.

-- Но...

-- Слушай, брат, -- с нажимом произнес поручик, -- к девкам ты не ходишь, афинских ночей бежишь. Это твой шанс. Упустишь -- пожалеешь.

Войцех оглянулся. Роза и Фиалка пересмеивались, обняв друг друга за талию. Он коротко кивнул Сенину и вместе с ним вернулся к дамам.

-- Прелестные красавицы, -- лукаво улыбнувшись спросил он, -- знаете ли вы, что такое дилижанс?

-- Недурно начали, -- заметил Шемет, выходя из театральной уборной, куда их впустили по его давнему знакомству за кулисами и за серебряный рубль, вложенный в руку служителя.

-- Ты узнал хоть одну? -- спросил Сенин, заботливо оправляя сбившийся парик.

-- Нужды нет, -- покачал головой Войцех, -- такие авантюры хороши в своей мимолетности. Дамы просили не провожать их до кареты, а это значит...

-- Это значит, что карета у них с гербом! -- рассмеялся Сенин. -- Ты прав, нужды нет. Чувственные порывы -- это прекрасно, но для серьезного романа в женщине должно быть хоть сколько-то ума.

-- А вечер только начался, -- заключил Шемет, -- и в буфете есть отличное шампанское.

В зале вальсировали. Друзья, взяв в буфете по стакану шампанского, разглядывали маски. Бурное начало вечера не остудило кровь, но, уняв первый пожар, пленило воображение мечтой о более изысканных и тонких наслаждениях, полных загадочной таинственности и волнующей непредсказуемости.

-- Эдак мы ничего не поймаем, -- вздохнул Сенин, -- маска проносятся мимо, и как рассудить, кто под ней?

-- Тогда бросимся в волны вальса, -- кивнул Шемет, -- и пусть они вынесут нас к желанному берегу. А нет -- так хоть потанцуем всласть. Я так не променяю мазурку на объятия самой прелестной маски.

-- Значит, надо успеть до мазурки -- прагматично заметил Сенин.

Их закружило водоворотом и унесло. Войцех танцевал то с гордой испанкой, то с нежной каталонкой, нашептывая милые, но ни к чему не обязывающие комплименты. Ни одна не заинтриговала его настолько, чтобы пригласить ее на следующий тур, и он снова отошел к буфету, чтобы освежиться.

-- Вам к лицу синий мундир, мсье lieutenant.

Войцех обернулся. Перед ним стоял молодой человек лет двадцати в черной мантии звездочета, украшенной переливающимися мелкими звездочками. На говорившем не было маски, и Войцеха поразила невероятная красота бледного юношеского лица, обрамленного спадающими на плечи иссиня-черными кольцами волос. Незнакомец говорил по-французски, но слово "лейтенант" произнес с отчетливым британским выговором, словно хотел подчеркнуть, что узнал мундир.

-- Пока всего лишь корнет, увы, -- улыбнулся Войцех, -- но маскарад -- прекрасная возможность примерить на себя другую роль.

-- Ах, корнет! -- с энтузиазмом согласился юноша. -- Вы, верно, не догадываетесь, как точно угадали. Маска способна не только скрыть истинное лицо, она меняет саму суть. Впрочем...

Он оглядел Войцеха и застенчиво улыбнулся.

-- Позволите внести маленькое уточнение в ваш мундир? -- спросил он. -- Мне кажется, ему кое-чего не хватает.

-- Возможно, -- улыбнулся Войцех, -- и чего же?

Юноша огляделся, в темных блестящих глазах отразилась тревога. Взгляд его упал на позабытый кем-то веер, и счастливая улыбка озарила лицо. Войцеха, привыкшего к светской сдержанности чувств, поразила та беспечная искренность, с которой незнакомец выражал их, почти детская наивность и трогательная беззащитность юности.

Незнакомец отщипнул от веера перо, с виноватой улыбкой застигнутого на шалости мальчишки оторвал нитку от бахромы на оконной занавеси и принялся сооружать нечто, пока непонятное Войцеху.

-- Позвольте представиться, мсье лейтенант, -- произнес он, не отрываясь от своего занятия, -- я -- Алессио Ринальди, из Равенны. Путешествую в поисках новых впечатлений. Петербург покорил меня.

-- Граф Войцех Шемет, -- с учтивым поклоном ответил Войцех, -- я рад знакомству, хоть и состоялось оно там, где все стремятся сохранить инкогнито. Вы еще долго намерены пробыть в Петербурге, синьор Ринальди?

-- Ах, нет, к сожалению, нет... -- с некоторым испугом ответил Алессио, -- но возможно, мы еще встретимся, господин граф. Да, конечно...