Чёрная Тень

Я поймал себя на том, что просто смотрю на нее и мне вдруг не хватает отваги и воинственности, которые я привык видеть в ее глазах, смышлености, которая всегда проявлялась в чуть поджатых губах, сострадания, с которым она относилась ко всем вокруг. Но куда больше в ее лице меня удивляло не то, чего в нем не было, а то, что было: бледность ее кожи. Сенейре никогда не приходилось проводить долгие дни под палящим солнцем. Пальцы у нее были мягкие и нежные — в ее жизни присутствовала только учеба, а не тяжелый труд. Я тоже был таким несколько месяцев назад, когда еще не потерял все, что имел, и не научился жить почти без ничего.

— Все не так, как ты думаешь, — сказал я. — Жизнь изгоя, жизнь человека вне закона — это не романтика и не экзотика, это ужас. Почти все дни скучные и утомительные, не считая тех, когда ты убегаешь от очередного мага-ищейки и в ужасе думаешь, что на этот раз можешь погибнуть. Даже здесь, в приграничье, люди не любят бродяг и странников. А по словам Фериус, в других местах еще хуже. Это жизнь, которой никто не хочет, Сенейра. Ты жила так сколько? Несколько дней, да еще и под защитой Рози? Представь себе, как это будет день за днем, год за годом.

Она терпеливо выслушала мой список жалоб на кошмары бродячей жизни, а потом сказала:

— Келлен, я уверена, что так оно и есть, но знаешь, что я думаю?

— Что?

Она взяла мои руки в свои, а потом, будто отчаянно всплыла со дна глубокого, темного озера и поцеловала меня.

— Я думаю, что любая жизнь не так уж плоха, когда есть с кем ее разделить.

45 ГУДОК

Сенейра собралась быстро. Бродяги путешествуют налегке. Мы могли бы сразу же уйти, но Фериус все еще лежала с лихорадкой из-за обсидианового червя.

— Привет, Келлен, — сказала она, приоткрыв глаза, когда я вошел в комнату. — Пришел меня спасти? — она потянула за веревки. — Может, снимешь эти штуки, чтобы я хоть попить могла? Пить хочется до жути.

— Это чтобы ты не поранила сама себя.

— Дурачок, зачем мне это делать самой, когда куча народу готова мне помочь? А теперь сними веревки.

— Сначала поспи. Тебе нужно…

— Нужно что, малыш? Привыкнуть к этой ползунке у меня под кожей?

Она снова потянула веревки.

— Сними их, Келлен. Я не выцарапаю себе глаз. Он мне еще нужен.

Я не мог ей отказать и выполнил ее просьбу. Когда я закончил развязывать веревки, она села, ее взгляд был все еще ошалевшим.

— Ладно, а теперь скажи, где мои сапоги?

— Фериус, мне нужно с тобой поговорить, рассказать тебе наш план.

Она улыбнулась — как мне показалось, несколько покровительственно.

— План? Конечно, малыш, расскажи мне свой план.

Я таки рассказал, объяснив, что собирается сделать Берен и что мы все сделаем той же ночью.

— Разумно, — сказала она. — Правильно мыслите. Отличный план. А сапоги-то где, малыш?

Что-то в ее тоне меня насторожило.

— Фериус, ты едешь с нами. Мы все — ты, Сенейра, Рейчис и я — уезжаем сегодня вечером, пока…

— Нет, Келлен, это твой план, а не мой. Вы с девочкой, — она посмотрела на Рейчиса, который все еще спал на кровати, свернувшись клубком, — и белкокот, если он захочет, убираетесь отсюда немедленно. А вот я… у меня в бальной книжке записан танец с парнем, которого я хочу стереть оттуда раз и навсегда.

— Ты с ума сошла? Дексан тебя убьет! — Я подошел к комоду, взял зеркальце и поднес к лицу Фериус. — Видишь эти пятна вокруг твоего глаза? Он может причинить тебе боль. Если в этих его браслетах симпатическая магия на крови или железные чары притяжения, он сразу узнает, что ты рядом. Ты к нему и на пятьдесят футов не подойдешь, а он тебя прикончит.

Она демонстративно поправила волосы перед зеркалом.

— Может, оно и так. Можешь даже какую монету поставить, если найдется придурок, который примет твою ставку.

Она не слушала меня. Фериус снова вернулась к своей идиотской привычке притворяться, что все вокруг — одна большая шутка и она просто вальяжно подойдет к Дексану и обманом заставит его сдаться.

— Поедем с нами, — умолял я. — Мы вчетвером выживем, если мы просто…

Она встала с постели; ее заметно шатало, но она не позволила мне помочь ей.

— Малыш, я несколько месяцев пыталась научить тебя, что значит быть аргоси. Это не просто умения и штучки, это даже не философия. Это путь, Келлен. Вот так человек и становится аргоси: он выбирает путь и никогда не уклоняется с него, — она надела свой черный кожаный жилет и достала металлическую фляжку. — А мой путь лежит прямо через этого мерзавца.

— Не надо, — умолял я чуть ли не со слезами. Пожалуй, я переборщил, но мне нужно было устроить целое представление.

Она наклонила голову и посмотрела на меня, потом протянула руку и взъерошила мне волосы.

— Иногда ты такой забавный, — она открутила крышечку фляжки и сделала большой глоток. — Ладно, вам с девочкой лучше двигать, Келлен. А у меня важный танец впереди.

— Да заткнитесь вы оба, — простонал Рейчис. — Я тут, между прочим, пытаюсь проститься с жизнью.

— С ним все нормально? — спросила Фериус.

Я кивнул.

— Сенейра обработала его раны, говорит, они поверхностные.