Черная вдова

– Душу! Мою душу! – почти прокричала Шурочка, не боясь подслушивания соседей. Те о душе никогда не слышали, значит – ничего и не поймут.

– Слушай, что ты хочешь от меня услышать, я никак не пойму?

– Я решила сделать аборт. Скажи, мне лучше сделать аборт или …

– Или, что? – перебил ее вопросом муж.

– Не знаю, – понурив голову, Саша сидела растерянная, жалкая и совсем не патриотичная, какой привык ее видеть Валентин.

– Ну что ты зажурилась? – он сел в кровати, от чего сетка страдальчески застонала и, прогнувшись мстительно откинула парня на подушки.

Сидя в неудобной позе с задранными коленями, Валек, старался дотянуться до жены, а когда ему этого не удалось подтянул колени, опасаясь задеть страдалицу, и опустив ноги на пол уселся рядом с Шурочкой.

– Ну что ты расстраиваешься? – притянув к себе, стал утешать совсем раскисшую подругу. – Хочешь – роди, я только буду рад, не хочешь – сделай аборт. Я тебе перечить не буду. Как хочешь, так и поступай.

– Ну да роди. А куда денем ребенка? Ты подумал? – всхлипывая, шепотом спрашивала она больше себя, нежели его.

– А куда девают все? Туда и мы, – утешил молодец, вовсе не готовый к появлению рядом с собой неизвестного существа.

Шурочке все же пришлось родить ребенка, не потому что так решили на семейном совете, а по очень даже банальной причине. В женской консультации ей отказали в аборте, ссылаясь на государственный Декрет о запрете прерывания беременности без уважительных причин, а на подпольный – она не решилась.

В положенный срок родилась девочка с нормальными физическими данными. Ребенка назвали Ириной Валентиновной Погодиной. Спустя месяц после родового декретного отпуска, Шурочка вышла на работу. Малышку определили в грудничковую группу ясельников, дошкольного учреждения, куда молодая мамаша через каждые три часа бегала кормить грудью месячную дочку, благо ясли находились буквально в нескольких метрах от спуска под землю ее рабочего объекта.

Позже на этом месте воздвигнут чудесную станцию метрополитена, и назовут ее в честь первых молодых энтузиастов – «Комсомольской». А пока в туннелях грохочут бурильные подземные установки, и тысячи людей продолжают трудиться на благо Родины и родной Коммунистической партии.

Погодиным не удалось осчастливиться ордером на московскую квартиру. Партия, к тому времени оба супруга уже были молодыми коммунистами, как специалистов высшей квалификации бросила на сооружение Ленинградской подземки.

Потом были Киев, Украина, Тбилиси. В больших миллионных городах срочно сооружались метрополитены. Везде требовались специалисты по строительству подземного метро. Погодины, словно теннисные мячи скакали из одной стройки на другую.

В 1959 году Шурочку с мужем неожиданно вызвали в ЦК Партии Москвы. Партия направляла супругов на сооружение Белорусского МЕТРО в Минске. Спустя два года их снова вызвали в ЦК.

– Необходима помощь дружеским социалистическим странам в сооружении метро, – сказали там. – Мы посылаем вас, как надежных коммунистов и специалистов высокой квалификации.

И прочли им по бумажке, когда, куда и насколько им следует отправляться, не поинтересовавшись их согласием. Погодины так и простояли молча на ковровой дорожке, в шикарном кабинете, пока их напутствовали наставлениями. Им даже не предложили присесть.

– Все необходимое получите в кабинете пятьсот пятом. Вас проводят.

Неслышно появившийся человек, в строгом костюме подталкивая их в спины, выдворил из кабинета и повел навстречу неизвестности.

Погодины работали на прокладке подземных тоннелей в Польше, Чехословакии, Болгарии. Везде таская за собой свою маленькую дочку. При оформлении заграничных документов в Москве Шурочка вздумала было пискнуть, дескать, в этом году их ребенок должен пойти в первый класс, однако в строгом костюме пресек ее мысленный писк.

– Во всех социалистических странах есть русские школы при советских представительствах. Где ваша дочь будет учиться, и там же проживать в первоклассном интернате за счет нашего государства.

Вопрос исчерпан. За родителей все решила родная Партия.

Возвратившихся из дальних стран Погодиных «кинули» на реставрацию старых и прокладку новых железнодорожных тоннелей. Отрезок магистрали, на которой им предстояло трудиться, простирался от Забайкальской железной дороги, аж до самого побережья Тихого океана, и заканчивался в неведомом для них Владивостоке.

Так и не заимели Погодины – патриоты, коммунисты, специалисты подземных проходок своего собственного угла. Словно перекати поле мотается семья не только по Союзу, гробя собственные силы и профессиональное мастерство, но и в чужих подземках.

Потребовались годы, чтобы Погодины наконец-то добрались до конечной точки свой командировки – далекого города Владивостока, «нашенского», как некогда о нем сказал незабвенный Ильич. Здесь предстояла им реставрация старых, но не функционирующих железнодорожных туннелей, служащих для перевозки грузов и горожан из одного района города в другой.